Убить Герострата - стр. 10
Прищурившись, я посмотрела на часы. Кукушка забастовала с неделю назад, и без звукового оформления было сложно. Очки я не носила принципиально, поскольку считала, что мне это не к лицу. Зрение начало портиться еще давно, лет семь назад, видимо, от неумеренного потребления печатной продукции. Но как только я стала помимо произвольной программы исполнять еще и обязательную в виде чтения потока графоманских опусов, процесс пошел быстрее. Оставшихся ресурсов пока хватало, чтобы таращиться в компьютер невооруженным глазом, но вот знакомые начали обижаться, что я их не узнаю и не здороваюсь.
Я скорчила невероятную гримасу, глаза сфокусировались, и удалось разобрать, что уже половина третьего. Нормально. Я всегда готовилась к экзаменам по ночам. Увалов поражался, как можно просидеть над учебником до шести утра, потом выпить ведро кофе и бодро идти сдавать. А нам это все равно что пальцем моргнуть. Легче не ложиться вообще, чем вставать рано.
Наморщив мозг, я сочинила последний абзац и перечитала свой шедевр. Не фонтан, конечно, но писали мы и похуже. С утра позвоню в редакцию, доложусь, что готово.
Кое-как поплескав на себя теплой водой из ковшика - горячую воду, разумеется, опять отключили, - я рухнула на диван, даже не потрудившись его разобрать. Так я частенько поступала, когда ложилась поздно. Чтобы привести в спальное положение этого монстра, требовалась, по уму, рота грузчиков. Складывая его утром, я засчитывала этот процесс как утреннюю гимнастику. Мамочка презентовала на новоселье. А себе купила новый. Ее последний муж Кирюша, всего на семь лет старше меня, - парень денежный, но экономный. Зачем, говорит, вещь выбрасывать, если она еще может Аллочке послужить.
Я лежала и таращилась в потолок, считая отсветы фар. Сон не шел.
Андрей. Андрей Корнилов. Герострат. Чертова гадина!
Это вполне в его стиле - влезть в дерьмо, затащить туда кого-нибудь еще и с милой улыбкой убежать, оставив компаньона расхлебывать последствия.
В конце концов, какое мне дело до него! Хватит! Когда я сидела в жалкой норе в Верхнем тупике, без копейки денег, он мне помог? А теперь я должна помогать ему?!
Ну ты же этого хотела, Алла Валентиновна! Неужели не помнишь, как сидела на крылечке из трех гнилых досок, смотрела в звездное небо и мечтала: вот Герострат, весь такой несчастный, приходит и умоляет: «Аля, помоги!».
А что ты ему говорила, когда в последний раз на шею вешалась, в прямом и переносном смысле? Не помнишь? Как же, прекрасно помнишь!
«Если тебе нужна будет помощь, всегда можешь на меня рассчитывать!»