Убежище - стр. 39
– Что здесь происходит? – спросила Хоуп, наконец посмотрев на Фейт.
Та стиснула руки, словно защищаясь.
– Хоуп, прости, – сказала она. – Я… Я просто думала, что должна позвонить маме. Сказать ей, где я и что со мной все в порядке. Она была мне очень благодарна…
– И послала за тобой Эрвина.
– Я просто хотела ее утешить.
– Твоя мать все сделала правильно, – заявил Эрвин, глядя на Фейт. – А теперь ты должна сделать правильный выбор. В конце концов, я твой муж.
– Ты ее дядя, – уточнила Хоуп. – И ничего более.
– Ты что, хочешь, чтобы ребенок твоей сестры стал незаконнорожденным? – закричал Эрвин. – Боннер, ты только послушай! Видишь, какой она стала? Она пытается насмехаться над моим бра…
– Эрвин, успокойся, – резко прервал его Боннер. – Дай мне все уладить.
К изумлению Хоуп, Эрвин сразу сбавил обороты.
– Отлично. Уладь все, Боннер. Я просто… Я зол, вот и все. Она не имела права увозить мою жену и ребенка. Я никогда не делал Хоуп ничего плохого.
Боннер наградил его раздраженным взглядом, и Хоуп приготовилась выслушать то, что он собирался ей сказать. Он был единственным мужчиной, которого она любила. Потом у нее было несколько коротких любовных связей, но ни одна из них не приносила удовлетворения.
– Хоуп, ты прекрасно выглядишь, – сказал Боннер. – Но ты всегда была красивой. Красивей, чем любая другая женщина.
– Ты говоришь это, женившись на моей сестре? – усмехнулась она, внутри едва сдерживая эмоции, которые даже не могла охарактеризовать.
– Ты хочешь, чтобы я солгал?
– Я хочу, чтобы ты ушел.
– Только вместе с Фейт, – встрял Эрвин.
Новый пронзительный взгляд Боннера заставил его заткнуться.
– Хоуп, я знаю, что у тебя нет причин выслушать то, что я скажу. Но я прошу всего несколько минут твоего внимания. Безусловно, наши дороги очень сильно разошлись. Мы можем поговорить наедине?
Глаза Хоуп жгли подступающие слезы, но она категорически не собиралась их демонстрировать. Она уже давно оплакала Боннера.
– Мне нечего тебе сказать.
– Всего несколько минут, – настаивал он. – Я хочу с тобой помириться.
Помириться было невозможно. Боннер никогда не сможет вернуть то, что забрал у нее.
Но ему тогда было всего восемнадцать…
В конце концов Хоуп сдалась. Она резко кивнула и увела Боннера на заднее крыльцо. Села в одно из двух кованых кресел, предложила бы ему второе, но не могла заставить себя смотреть на него.
– Здесь хорошо, – сказал Боннер.
Краем глаза она видела, что он оглядывает цветы в саду, птичью купальню и кормушку для колибри.
У Хоуп сдавило горло так, что она не могла произнести ни слова. Она перевела взгляд на огромные головки георгинов – оранжевые, пурпурные, розовые – и попыталась обрести силы и спокойствие у их красоты. Она вдохнула запах мокрой травы и свежевскопанной земли. Это было ее убежище, созданное ею безопасное место.