Убейте Прохожего! Книга 4 - стр. 24
– Узнав об убийстве Якова Иосифовича Слуцкого, я задумался вот над чем… Я спросил себя: почему наказание в виде появления двух кровожадных маньяков постигло именно наш город. За что? В чем мы провинились перед Всевышним? Ведь нельзя сказать, что мы хуже наших соседей, правда? И грешим мы не больше их. И каемся не меньше. А как недавно написали в одной газете, мы даже воровать по статистике стали реже. Правда, реже не значит мельче, но уж тут, как говорится, выбирать не приходится – что государство дозволяет воровать, то мы и воруем: цветной металл – так цветной металл, металлургический комбинат – так металлургический комбинат… Впрочем, я не об этом. Почему именно нам выпала сия чаша, спросил я себя. А потом понял. Мы испортились! Понимаете? Мы намного хуже, чем думаем о себе сами, и уж, конечно, хуже, чем были раньше. Мы растеряли те ценности, что имели, и не приобрели те, что навязывают нам со времен перестройки. И, тем не менее, мы не безнадежны! Я не утверждаю того, что очередные выборы губернатора, маньяки и прочие напасти, отравляющие наше существование, ниспосланы нам во имя искупления. Это было бы слишком самонадеянно с моей стороны. Я – не пророк. Я – поэт! «И меж детей ничтожных мира, быть может, всех ничтожней он»! И потому я – ничтожное дитя ничтожного мира – вправе говорить только о том, что чувствую! О том, что лежит в области моего понимания жизни и смерти! А чувство у меня одно. Вернее, это даже не чувство, а предчувствие… Мне кажется, оттого, как мы переживем этот момент, оттого, как поведем себя, когда очередного прохожего будут убивать под окнами наших квартир, а наши с вами дети в интернете будут на все лады смаковать подробности убийства, зависит наше будущее. Сегодня мы стоим перед выбором: куда идти дальше? Сегодня пришло время спросить себя: кто мы? Люди одного города, для которых нет своей и нет чужой боли, или мы население, объединенное одной пропиской и общей ненавистью к соседям? Хотим ли мы выкарабкаться из времени, где царят фарисеи, жулики и убийцы всех мастей или же мы будем продолжать медленно погружаться в безвременье? Это решать всем нам. Прямо сейчас.
Не зная, что сказать дальше, Романов вопросительно посмотрел на Малявина. Малявин тут же скомандовал: «Стоп!»
– Ну, как, Анна Дмитриевна? – спросил у режиссера – немолодой, безвкусно одетой женщины в толстых старомодных очках. – Что скажите?
Не отрывая взгляда от монитора, та покачала головой. Сказала, что всё хорошо, за исключением галстука.
– А что с ним?
– Немного сполз набок.