Убей свою любовь - стр. 26
Папа нахмурился и полез в карман за мобильным. Я, повернувшись к окну, увидела, как к моему мужу подходит коренастый мужчина в кожаной куртке и с блокнотом в руке. «Опер, наверное», – подумала я, прислушиваясь к тому, как механический голос в трубке сообщает отцу, что абонент временно недоступен. Странно – я могла головой ручаться, что видела Семена за спиной отца в тот момент, когда мы с Сашей пошли к выходу с кладбища. Не мог же он выйти где-то в другом месте – разве что через ограду перепрыгнуть. Это кладбище относительно новое, здесь только один вход. И почему у него мобильный недоступен? Что он опять творит?! Ну, пусть только появится…
Лицо отца стало совсем хмурым, у переносицы собрались морщины, а на скулах заходили желваки. Не хотела бы я сейчас попасть ему под руку…
К машине подошел человек в серой куртке, и на его пути мгновенно вырос Борис, однако мужчина сунул ему в нос развернутые красные «корочки», и папин телохранитель отступил. В салон джипа сунулась узкая лисья мордочка – так мне показалось, – и тонкий фальцет заговорил:
– Гельман Ефим Иосифович?
– Да, – отрывисто бросил папа, а «лис» повернулся ко мне:
– Гельман Александра Ефимовна?
– Сайгачева, – поправила я машинально – в паспорте стояла фамилия мужа, но меня почти все по привычке звали папиной.
– Ах, да, извините. Меня зовут Игнатий Максимович, я старший оперуполномоченный… – Дальше я не услышала, отвлеченная звонком мобильного. Глянув на дисплей, с удивлением обнаружила, что это брат.
– Простите, я на минуту, – пробормотала я, стараясь попасть ногами в туфли.
Папа понял, что произошло нечто, а потому нагнулся и помог мне обуться:
– Не стой на улице долго, там дождь, – напутствовал он меня и повернулся к оперу: – Она не совсем здорова.
– Тогда, если позволите, я пока вам пару вопросов… – услышала я, уже выйдя из машины.
– Алло! – проговорила я в трубку и услышала приглушенный голос Семена:
– Сашка, ты уже дома?
– Нет! А ты сам где?
– Как… нет? А… где ты? – Голос брата сделался растерянным, и в нем появились истеричные нотки.
– На кладбище, дорогуша. Минут двадцать назад папин «мерин» приказал долго жить. Взорвался, проще говоря, – зло бросила я. – А вот ты где был в этот счастливый миг, а?
– Они… живы?
– Кто?
– Папа и Акела.
– Идиот! Покаркай мне еще! – рявкнула я, теряя самообладание. – Конечно, живы, мы с Сашкой как раз к машине шли, чуть-чуть опоздали.
– Как – к машине, почему?!
– Да потому, что холодно на улице, а Сашка меня решил проводить сам, а не на охрану надеяться! Говори, где ты, меня опер ждет в машине!