Размер шрифта
-
+

У звезд холодные пальцы - стр. 21

– А у цветов тоже свой смысл?

– Конечно. Золотистый – цвет яруса неба, где живет Дэсегей. Синий – небесная высота и речная глубина, то есть мудрость. Серый означает цвет почвы Срединной земли. Красный – цвет имеющих кровь. Черный… – Урана вздохнула, – цвет тайн и ночи.

– А белый?

Хозяйка улыбнулась любознательной девочке:

– Это самый чистый, священный цвет. О нем есть песня.

Никогда не пресытится белым ликующим цветом
северянин пытливый, чье зренье, как лезвие, остро.
В белом цвете он видит четыре двадцатки оттенков,
тонких, словно душистые запахи праздничных ветров.
Это бело-молочная щедрость любимой коровы,
лоск суората изжелта-белый и кёрчэха кипень,
перламутрово-белая стружка мороженой рыбы,
бело-розовый лакомый жир из костей жеребячьих…
Это весть белопенная Новой весны плодородной,
блеск прохладный зубов в осуохая солнечном круге,
жажду почв утолившие бело-прозрачные росы
и осенняя дымка в тенетах седой паутины…
Это снега лебяжьего пуха и белесое утро,
тени легкие, светлые – жители спящих сугробов,
ледяные утесы реки от зари до заката –
нарумяненные, с позолотой, свинцовой подводкой…
Это дева Луна, грустный лик ее нежно-лилейный,
бело-искристых звезд равнодушные, стылые очи,
сок кумысный небес, источаемый Северной Чашей,
предрассветные светцы – серебряно-белые в синем…
Это цвет самый чистый и гордый, он знает победу:
в ослепительно-белых сполохах разбуженных молний,
покоряясь ему, высветляются, блекнут и вянут
все цвета остальные, послушные воле безгрешной.
Он бесхитростен и непорочен, как малые дети,
он – негаснущий огнь в бескорыстных и любящих душах,
он – рождения цвет и ухода по вечному Кругу…
Это цвет Дэсегея и в небо летящих поводьев!

– Тетушка Урана, можно я возьму у тебя малость белой краски? – отважилась Илинэ. – Еще голубой… и травяной немножко… чуток ольховой темно-коричневой, охры желтой и красной… хорошо бы и черной краски комочек…

Ни о чем не спрашивая, мастерица достала с полки несколько туесков. Открыла плотные крышки:

– Краски в узелки насыплю, а белую скудель так в посудке и забирай. Такой глины полно за горами, наши кузнецы туда часто наведываются.

* * *

Слыша в груди переливчатый звон колокольчиков радости, Илинэ спешила домой. Она несла сверток с платьем, а краски оставила в секретной пещере. Песок и камешки весело текли под ногами, бегущими вниз по горной тропе. Рядом, топоча и шурша, неслось невидимое эхо. Подножие холма обнимали розовые от распустившихся бутонов заросли шиповника – будто кто-то набросал хлопья кёрчэха, взбитого с брусникой. Из соседнего леса несся аромат молодой лиственницы, сплетаясь с вкусно курящимся дымком чьего-то летника. День благоухал и светился, рыжее солнце подпрыгивало в глазах, как поджаристый колобок из карасевой икры в масленой мисе. Тропа спускалась за излучину озера Травянистого к узкому прибрежному лугу. Уже показался его краешек, пестревший вперемешку лаковыми чашечками желтушек и ярко-голубыми каплями незабудок.

Страница 21
На следующую страницу