У всякого народа есть родина, но только у нас – Россия. Проблема единения народов России в экстремальные периоды истории как цивилизационный феномен российской государственности. Исследования и документы - стр. 63

), Д. И. Волков, И. И. Сперанский и другие. Против – Е. И. Кузнецов, князь Чагодаев и Н. В. Цветков[147], этим список, конечно, не исчерпывается. Постепенно становилась ясна аргументация сторон. Противников патриаршества пугала единоличная власть будущего предстоятеля церкви.

Часть епископата во главе с митрополитом Антонием (Храповицким) ставили патриарха над Синодом и высшим Церковным Советом[148]. Столкновение это было связано еще с одной линией, если не противостояния, то напряженности, которая существовала между частью епископата с одной стороны и белого духовенства и мирян с другой стороны. Участник Собора Б. В. Титлинов по этому поводу замечал, что «на Соборе вначале ходили толки о епископских замыслах выделиться в особую курню, изменить соборную конституцию и т. п.»[149]. Однако эти противоречия сглаживались, когда речь заходила о том, нужен ли патриарх или нет. В этом вопросе епископат поддерживало: соборное большинство клира и мирян, а также церковные интеллектуалы С. Н. Булгаков, кн. Е. Н. Трубецкой, В. М. Васнецов, архимандрит Илларион профессор Московской духовной академии И. М. Громогласов, В. Н. Бенешевич[150]. С. Н. Булгаков и архимандрит Илларион выступили на Соборе с блестящими речами, в которых помимо «цветов красноречия» содержалась законченная аргументация необходимости избрания патриарха. Архимандрит Илларион выступил на заседании Собора 23 октября 1917 г.

Его речь под названием «Живая жизнь» вместе с ретроспекцией последующих событий была опубликована в «Богословском вестнике» за декабрь 1917 г.[151] В ней содержится указание на две основные причины. Первая: необходимость для церкви освободиться от государственной опеки («Орел петровского на заказный образец устроенного самодержавия выклевал… русское православное сердце. Святотатственная рука нечестивого Петра свела первосвятителя Российского с его векового места в Успенском Соборе. Поместный собор… снова поставит Московского патриарха на его законное неотъемлемое место»)[152]. Вторая: в условиях существующих и грядущих настроений необходимо церкви иметь действительного главу[153]. Что касается первого, то возник момент, когда государство само сделало первый шаг в направлении размежевания с церковью. На одном из заседаний Тамбовский архиепископ Кирилл, докладывая о разговоре с А. Ф. Керенским по поводу передачи церковноприходских школ в светское ведомство, сказал: «Вы слышали заявление правительства, что оно не конфессионально, что оно разрывает вековой союз между церковью и государством. А сама церковь не должна сторониться этого»