У ворот Петрограда (1919–1920) - стр. 6
Ведь последний аргумент говорит как раз против них. Военно-стратегическая и гражданско-политическая особенности союзных фронтов в Европе и Азии представляли собой, насколько понятно даже малограмотным, самую пеструю картину местных особенностей, обусловленных длинной серией исторических, географических, социальных и даже религиозных причин. И тем не менее союзники не только вышли сухими из воды, но даже оказались победителями по всей линии. Значит, не в местных особенностях кроется вопрос о победе или разгроме большого движения, а в основной идее, которая руководит всем движением.
Пруссия в 1870 году разгромила Францию Наполеона III потому, что она была сильна не только пушками и митральезами, но главным образом здоровой идеей национального объединения Германии; Франция же Второй империи была до корня развращена политически и морально, а ее солдаты, естественно, не понимали, почему, в сущности, они должны бить пруссаков во имя неприкосновенности испанского престола.
Даже идеологи чистейшего технического милитаризма давно уже признают, что идея – все.
«Стратегия – это та же политика, но с другими средствами», – учил Клаузевиц, несомненно, и наших отечественных генералов. Политика же, как известно, с неба не падает. Она – игра интересов и техническое выражение идей.
Великая французская революция была сильна именно своей идеей – в этом согласны все научные исследователи от Карлейля и Тэна до Жореса; достаточно было, чтобы, скажем, всего пять процентов голодных оборванных солдат Конвента были убеждены, что они несут на острие своих штыков свободу, равенство и братство; достаточно было им знать и верить, что против них действуют реставраторы – и революционная армия в целом творила чудеса на полях сражений, вписав Жемана и Вальми золотыми буквами в общую военную историю Франции. Все это – азбука для современных поколений, но если требуется еще какое-нибудь убедительное доказательство, то оно дано было в прошлом году результатами польско-советской войны.
Французский генерал Вейган, начальник штаба Фоша, организатор обороны Варшавы и сентябрьского польского контрнаступления, завершившегося в Париже, суммировал свои впечатления о польской и советской армиях в военно-техническом отношении двумя словами: «Оба хуже…»
В чем же секрет несомненной победы поляков? Почему они имели свою «Марну», если отдельные их части были вооружены косами вместо винтовок, а обмундирование и снаряжение уступало большевистским.
А потому, что, скажем, пять процентов их солдат верили в правоту своей идеи и были убеждены, что вступи Радек во главе сколоченного им в Белостоке советского правительства в Варшаву – и через несколько месяцев или даже недель Польша превратится в такой же рай, как Россия, где мухи дохнут от голода, а Чрезвычайка – «правит».