У тебя есть я - стр. 41
«Неужели она не понимает, что я хотел одного своего ребенка, а получил троих чужих? – думал Зиганшин с горечью и обидой. – У нее материнский инстинкт, соски-пеленки, все это на уровне биологии. А мне что делать? У меня таких гормонов нету, чтобы скорбь моя заглохла. Не производит их мой мозг или что там ответственно за всю эту лабуду. Она уже всерьез думает, будто сама родила близнецов, а мой сын – для нее его будто бы и не было. Когда его достали, она была в наркозе, и хоронил я его один. Вот она и несет всякую чушь – когда земля осядет. Так гробик был крошечный, меньше колыбельки, земля давно над ним осела… Но она ничего этого не видела, потому что была на грани жизни и смерти. Конечно, ей удалось себя убедить, что это она близнецов выносила, а не нашего с нею ребенка. Здоровый мозг защищается от горя, и слава богу!»
Макс Голлербах, мощный специалист в области психиатрии, когда-то говорил ему, что у молодых матерей блокируется негативная информация, чтобы они могли сосредоточиться на ребенке. Биологический механизм, обеспечивающий потомству выживание. Хорошо, если так, но у него-то этого механизма нет! Только всем плевать. Никто в семье и не подумал, что он тоже страдает.
Сначала пришлось держаться из-за Фридиной болезни, потом появились эти дети… Не дали ему распуститься и погоревать. Но разве сказали спасибо, что он удержал семью, когда все готово было рухнуть? Черта с два! Опять упреки, видите ли, он не так весел, как Фриде теперь хотелось бы!
Ей теперь не нравится, что он грустит! «Ты мне мстишь, что у тебя полные штаны генетического материала, а я не могу его воспринять!» – в сердцах выкрикнула Фрида. Он ответил, что мысль о бесплодности жены – единственное, что как-то скрашивает его существование, потому что если вдруг в доме появится еще один ребенок, он пойдет и застрелится.
После этих слов супруги не разговаривали, и Зиганшин не знал, как все исправить, а главное, как перестать злиться на Фриду.
Вдруг эти горькие мысли перебил звонок Анжелики Станиславовны. Зиганшин поморщился, но трубку все-таки взял.
– Привет, дорогой! Я что звоню… Ты берега-то видь, родимый!
Зиганшин нажал на отбой. Через секунду ожил городской телефон.
– Слушай, тут что-то связь барахлит, разъединилось…
– Не «лось», а «лся».
– Что? Какой лось?
– Анжелика Станиславовна, меня зовут Мстислав Юрьевич. Если трудно выговорить, то товарищ подполковник. Когда мне в служебное время тыкают и говорят «родимый», я считаю, что люди ошиблись номером. Или дверью.
– А, да?
– Да, Анжелика Станиславовна.
– Ну не знаю, я привыкла, чтоб по-простому…