У судьбы твои глаза - стр. 46

Вместо того чтобы приблизиться хоть к какому-то решению, я прокручивал в голове тот день, когда нам поставили диагноз «предэклампсия». Если бы только я не послушал Элизабет. Если бы только уговорил её сделать аборт и попытаться снова. Если бы только не понадеялся на высшие силы.

Если бы только…

– Мистер Тёрнер…

– Нет, не просите меня.

– Я вынужден.

Я свалился на неудобное сидение и спрятал лицо в ладонях. Пусть он уйдёт. Пусть я проснусь. Пусть окажусь в постели рядом с Элизабет. Это не может быть правдой.

– Мистер Тёрнер, выбор надо сделать немедленно.

Меня трясло. Я не мог сделать этот выбор. Пусть подождут. Скоро приедет Полин и подскажет, что мне делать. Она знает. Она всегда знает.

– Мистер Т…

– Да заткнитесь вы уже.

Никогда ещё так ненавидел, как звучит моё имя.

– Ваше решение…

– А как бы вы поступили на моём месте? – Я с надеждой поднял залитые слезами и кровью глаза на врача, и тот впервые утратил свою бесстрастную холодность, слегка смутившись.

– В данном случае у ребёнка больше шансов выжить.

– Нет. – Застонал я, и слёзы брызнули из глаз. – Нет, этого не может быть.

– Ваша жена потеряла слишком много крови, мы делаем переливание, но… У вашего сына больше шансов. – Повторился доктор Крейг на выдохе.

Я три раза открывал рот, чтобы произнести это вслух. Три раза мой язык застывал, прилипал к нёбу, резался о зубы. Наконец, не в силах ждать лишние, непозволительные секунды, доктор Крейг сжал моё плечо и спросил снова:

– Каково ваше решение?

– Ребёнок. – Только и смог выдавить я.

Так бы хотела Элизабет. Она так мечтала увидеть нашего малыша, подержать его на руках. Она столько перенесла за эти семь месяцев, стольким пожертвовала, чтобы ребёнок выжил, чтобы его сердце билось. Она бы сделала именно такой выбор.

Доктор Крейг лишь кивнул в ответ, отпустил моё плечо и, натянув маску, вернулся в операционную. Я смотрел ему вслед, пока он быстрым шагом удалялся по коридору. Его зелёная медицинская форма превратилась в чёрный плащ с капюшоном. Мой жалкий мозг увидел перед собой не акушера, а палача, который идёт на плаху, чтобы занести топор.

Не знаю, как так вышло, но я отрубился прямо на стуле. Тревога так сильно измотала меня, что я впал в забвение, казалось, на несколько часов. Но прошло лишь полчаса. И я снова услышал зловещий голос.

– У вас родился сын. Приношу свои соболезнования, но ваша жена скончалась от потери крови.

Я знал, что сам обрёк Элизабет на смерть, но услышать это вот так, отстранённым, почти безучастным голосом, было сродни сердечному приступу. Я бросился в операционную. Ворвался в безмятежный покой жены и упал в кровавую лужу.