У судьбы твои глаза - стр. 21

Вечером заезжали Генри с Камиллой, попить чаю и повозиться с племянником. Моего брата Крис боготворил и обожал чуть ли не больше, чем собственного отца. Если бы не костыли, бросался бы к нему с большим задором, нежели в мои объятья. Сперва я тайком умирал от ревности, не желая делить любовь сына с кем-то ещё. Но потом смирился, потому что понял, что его любовь к нам разная. Я был для сына целым миром, тогда как Генри выполнял роль лучшего друга. За шесть лет заботы о больном сыне я растерял эти навыки – оставил в приёмных покоях больниц и койках палат. Может, они дожидаются меня где-то там, в бюро находок, но я не питал надежд когда-нибудь их вернуть. Как утерянный бумажник, который подобрал далеко не законопослушный гражданин.

Я был для сына авторитетом и всей вселенной. Крис не мог не чувствовать той тоски, с которой я смотрел на него. Того беспокойства, с которым я подхватывал его на руки, как сломанную куклу, боясь сломать ещё сильнее. Той озлобленности на весь мир за то, что именно мой мальчик переживает муки, которые бы не пережил ни один взрослый. Я был потерянным отцом с кровоточащим сердцем. А Генри таким не был. Он вёл себя с Крисом так, будто был на равных, знал, как играть во все компьютерные игрушки, которые любил и в которые мог играть мой сын, искренне смеялся с его шуток, без той печальной нотки в голосе, которая звучала в моём. И он никогда не показывал виду, что Крис особенный. Что он не такой, как другие дети. Тот самый важный навык, который я так и не освоил.

Сегодня мы не изменили своей традиции и в полшестого уже восседали за любимым столиком у окна, дурачась и споря по поводу того, кто лучший герой «Марвел». Крис боготворил Капитана Америку. Несложно догадаться, ведь он выбирал майки, пижамы и даже костюм на Хэллоуин с его принтом. А мне всегда нравился Соколиный Глаз. Сыну я сказал, это потому, что он классно стреляет из лука. Но на самом деле меня восхищало другое. Рождённый без супергеройских способностей, он всё равно сумел стать супергероем. Хотел бы я быть похожим на него. Рождённый без суперотцовских способностей, стать суперотцом, но я был совсем из другого теста.

– Пап, – смущённо сказал Крис, когда последний кусочек картошки был благополучно съеден. – Это были лучшие четыре дня в моей жизни.

Желудок свело изжогой, но не от жирной еды, от которой я отвык. Когда твой сын скован наручниками детского недуга, хочешь не хочешь, а станешь плаксивым. Хочешь не хочешь, а научишься скрывать слёзы, которые то и дело подкрадываются к глазам. Мы не делали ничего волшебного эти четыре дня, но для моего малыша они были лучшими. Просто потому, что я соизволил быть рядом.