У счастья ясные глаза - стр. 28
«Кретин», оторвавшись от компьютера, никак не мог сообразить, про каких таких женщин идет речь, и даже на всякий случай зыркнул в сторону начальницы Юлии Владимировны. Та интимно говорила по телефону, и Бондареву пришлось прямо показать бестолковому Валерию Георгиевичу на меня. Я тяжело вздохнула по Сонечке и углубилась в справочник молодого рабочего за 1962 год.
Надя с Володькой в течение первой половины рабочего дня по части оказания мне дружественной помощи превзошли все мои ожидания.
Бондарев еще три раза обозвал Беспрозванных кретином и несколько раз довольно громко сказал:
а) такие женщины на дороге не валяются;
б) если бы по нему, Бондареву, так сохли, то он не сидел бы, как дурак, за компьютером;
в) если он будет продолжать сидеть, как дурак, за компьютером, то найдутся другие, которые сидеть не будут;
г) и д) – в таком же духе.
Надя Модзалевская тоже довольно громко произнесла следующее:
а) Наташенька, не стоит так переживать, будет и на твоей улице праздник…
б) Наташенька, он тебя не стоит, найдутся и получше…
в) Наташенька, хочешь, я с ним переговорю на твой счет, хотя он тебя абсолютно не заслуживает…
Я совершенно искренне голосила, что не надо ни с кем говорить. Надя понимающе кивала и два раза вызывала меня в коридор, будто бы ее просил это сделать Славик Федоров.
В результате этих действий обстановка в нашем паршивом техническом бюро наэлектризовалась до предела. Когда я шлепнула Юлии на стол заявление о предоставлении мне половины отгула по семейным обстоятельствам, она без слов подписала и даже шепнула:
– Наталья Львовна, держите себя в руках! Я целиком на вашей стороне! Мы сделаем все от нас зависящее!
Я посочувствовала бедняге Беспрозванных и помчалась на встречу с Альбинкой.
Возлюбленный Сонечки Даниил оказался слегка уменьшенной копией волоокого Славика Федорова. На его юношеском лице даже уже кустилась молодая поросль будущей испанской бородки.
– Дохлый номер, – сказала я Альбинке. – Такие не женятся. Или, в крайнем случае, женятся, но дня на два, не больше.
– Нам бы, чтобы ребеночек был законнорожденный, в браке…
– Дура ты, Альбинка! – в сердцах сказала я. – На дворе давно уже не девятнадцатый век. И даже не двадцатый.
Когда нам удалось прижать волоокого Даниила к ограде училища, он от удивления так трогательно захлопал своими огромными ресничищами, что я мысленно похвалила Сонечкин выбор. Красивый мальчик, не придерешься.
Я (потому что Альбинка могла только беззвучно, как рыба, разевать рот) в общих чертах обрисовала волоокому будущему папаше ситуацию и потребовала определиться в намерениях.