У самого Черного моря - стр. 13

– Забирайся, Кирилл. Тут еще неблизко. Не ровен час, заблудишься.

Я внимательно посмотрел ему в глаза. От недавних наших собутыльников этот тип все-таки отличался. Чем-то весьма существенным. Волк, играющий под шакала. Приятный сюрприз для неподозревающих. Подумав, я предложил:

– Только ты сначала выйди, хорошо? Я с мясниками в одном трамвае не езжу.

С таким же успехом я мог бы поставить ему щелбан. Ох, как он вскипел! Я по роже его увидел. Была б его воля, на куски бы меня порвал. Голыми руками. Однако балом правил не он, – главным балетмейстером являлся Петр Романович. Хотел крючконосый того или нет, но с этим фактом ему приходилось считаться. Заметив некоторую растерянность в зрачках крючконосого, я намеренно поторопил его.

– Давай, давай, вытряхивайся! А водила довезет, куда нужно.

И он таки вылез, подлюка! Как миленький! Руки у меня чесались, точно у злостного сифилитика, но я сдержался. Доброе дело хорошо вовремя и к месту. Еще успеется! Стараясь ненароком не коснуться этого типа, я втиснулся на заднее сиденье, циркнув зубом, бросил водителю:

– Трогай, кучер! Самым малым.

– Минутку! – крючконосый поманил кого-то из сгустившейся темноты, и еще один бритоголовый забрался в машину.

– На всякий случай, Кирюш, – пояснил крючконосый. – Просто на всякий случай.

Не отвечая, я скрестил руки на груди, демонстративно закрыл глаза. Мы поехали.

В комнате все было прибрано, на крохотном журнальном столике белела записка. Добрая Мариночка уведомляла, что мне прописана ежедневная капельница с какой-то гремучей смесью и что тотчас по прибытии я должен ее вызвать нажатием кнопки. Разумеется, процедуру с кнопочкой я незамедлительно проделал, однако вместо сексапильной Мариночки заявился сонный медбрат, который и вогнал мне в вену иглу – вогнал, надо заметить, крайне безжалостно.

– Это не яд? – я кивнул на капельницу.

Гость хмуро покачал головой.

– Лекарство. Очень, кстати, хорошее и дорогое.

– Лекарство от страха… – пробормотал я.

– Чего, чего?

– Да так это я – брежу, наверное… Эй! А почему так много? Я, конечно, боюсь, но не настолько же!

– Четыреста миллилитров, как и рекомендовано.

– А точно, что не лопну?

Голова его вновь размеренно закачалась. Излишней разговорчивостью медбрат не страдал. Я прикрыл глаза, изготовившись терпеть и ждать, но лечебный процесс надолго не затянулась. Организм удивительно быстро всосал в себя все триста миллилитров, и упаковав в дипломат компактную капельницу, медбрат все также безмолвно убрался восвояси. Даже спокойной ночи не пожелал, балбес. Не любят нас господа медики, ох, не любят!