У обелиска (сборник) - стр. 6
– С товарищем Георгием Константиновичем мы уж как-нибудь сами разберемся, Илья, – прокряхтел генерал-полковник. – Не тряситесь так, дружочек.
– Нет-нет, товарищ член Военного совета, так нельзя! Я, как ваш начальник охраны, не могу допустить такого нарушения всех инструкций, и потому…
Досадливо поморщившись, Иннокентий Януарьевич прищелкнул пальцами, и старший лейтенант подавился на полуслове. Взгляд его обессмыслился, голова мотнулась из стороны в сторону; казалось, он вот-вот рухнет.
Гвардеец Мишель и казак Феодор Кириллович шагнули к нему, подхватили.
– Ничего не поделаешь, – недовольно бросил старый маг. – Порой они совершенно несносны, эти ребята из нашей же с вами собственной конторы… Возвращаемся в штаб, господа-товарищи, – с легкой брюзгливостью докончил он. – Разбираться… с этой гражданочкой. Как раз, если вы, Севастиан Николаевич, все правильно подсчитали, результаты ее, так сказать, усилий должны подоспеть. Или, во всяком случае, не сильно запоздать.
Штаб армии устроился в самом сердце маленького приднепровского городка, по какой-то случайности пощаженного войной. Ни наши войска, отходя в сорок первом на восток, ни немецкие, отходя сейчас, в сорок третьем, на запад, его не обороняли. Бои гремели севернее или южнее, а здесь все оставалось тихо.
Как член Военного совета фронта, приехавший в штаб одной из армий, Иннокентий Януарьевич вытребовал себе и своей свите отдельное помещение, и не частный домик, а пустую сейчас школу. Охрана – целый взвод автоматчиков – располагалась на первом этаже, а на втором – сам старый маг с пятью остальными офицерами.
Они все сняли полинялое, выгоревшее и прожженное, надев обычную форму. Все носили полковничьи погоны, грудь каждого украшал внушительный набор орденских колодок; и по одному взгляду на них можно было б и впрямь бросить что-то вроде революционно-презрительного «золотопогонники» или там «белая кость», если не старое-доброе «контра недобитая».
У всех – былая выправка, какую не обретешь на «краткосрочных курсах комсостава» или даже в «академии красных командиров». Такое вбивается с детства, со строевых занятий будущих пажей. Гвардеец Мишель выделялся даже на их фоне – хоть сейчас снимай в роли какого-нибудь «беляка» в очередном революционном фильме.
За окнами уже окончательно сгустилась ночная тьма. Парты составили в угол, принесли матрацы, расстелив их прямо на полу. Свита Иннокентия Януарьевича не жаловалась. Сам генерал-полковник обосновался в бывшей учительской. Казалось, ему не писаны никакие уставы и правила.