У Никитских ворот. Литературно-художественный альманах №1(7) 2020 г. - стр. 40

– Ну что же. Поздравляю вас с возвращением с того света, – человек в белом халате изъяснялся интонациями чеховского героя во время дачного чаепития.

– Неплохо бы ознакомиться с подробностями. – Олег Александрович сразу проникся симпатией к этому уютному, внушающему надежду на то, что всё будет хорошо, эскулапу.

– Извольте. У вас был инфаркт. Этого достаточно? – Доктор засмеялся. – Давайте знакомиться. Меня зовут Вениамин Аполлинарьевич. Фамилия моя Отпевалов. Не очень подходящая для врача, но другой нет.

Бывает так: людям необходимо что-то обсудить друг с другом, но между ними столь плотное, будто залитое бетоном, пространство, что каждое их слово бьётся в него и отскакивает к ним обратно ушибленным и выхолощенным. А случается наоборот: между собеседниками образуется что-то наподобие воронки, которая принимает все слова и фразы, сцепляет их, создавая витиеватые цепочки взаимности, вьющиеся по красивым и законченным смысловым траекториям.

Ни Храповицкий, ни Отпевалов не отличались особой открытостью, не коллекционировали знакомых, не бросались сломя головы в новые дружбы, но обнаружили друг в друге того, с кем давно хотели пообщаться.

– Вам повезло. То, как вы рухнули, заметил дежурный милиционер около ЦК партии. Он, не медля, вызвал «скорую» по спецсвязи и сообщил врачам, откуда вы вышли. И они оперативно привезли вас к нам… – Отпевалов поправил очки.

– Моему сыну сообщили о том, что со мной?

– Да. Конечно. Он уже в Москве. Сегодня был здесь. Говорят, очень взволнован.

– Когда его ко мне пустят?

– Завтра. Сегодня лишние переживания ни к чему. Сейчас вам поставят капельницу. Потом вам бы лучше поспать. Рекомендую прислушаться к моим рекомендациям.

– Я согласен. Вы внушаете доверие.

– Никогда не слышал такого в свой адрес, – Отпевалов засмеялся. – Обычно это подразумевается само собой.

Пока медсестра, та самая, розовощёкая, рыжая и пахнущая табаком девица, пристраивала к вене Храповицкого иглу, Отпевалов наблюдал за этим, встав поодаль и скрестив руки на груди.

Конечно, врачебная этика не предполагает праздного времяпрепровождения с пациентом, а тем более с инфарктником, когда тому только поставили капельницу. Но Отпевалову сейчас было на это наплевать. Неодолимая сила тянула его к больному, и он снова сел около него и приступил к расспросам. И расспросы эти вовсе не касались здоровья Олега Александровича. Да и зачем спрашивать? Ясно, что кризис миновал. Предстояло долгое выздоровление. А возможно, и не такое уж долгое. Если сосуды ещё не окончательно изношены.

Храповицкого обрадовало то, что врач задержался. С ним он чувствовал себя много спокойней.