У нее глаза твои - стр. 40

– Дина?! Дина, ты меня слышишь? – оказывается рядом Кирилл. Обхватывает мое лицо ладонями. Вглядывается, ослепляя светом фонарика. – Тебе плохо? Дина!

Мне плохо. Мне не просто плохо. Я едва сдерживаю себя, чтобы не заорать во весь голос, срывая связки, и не начать кидаться на стены. Никогда не думала, что клаустрафобия – это настолько зубодробительно.

– Дина, не молчи! Дыши, слышишь? Все в порядке. Все хорошо. Сейчас включат свет и мы выйдем отсюда. – Берсенев тянет меня на себя.

Прижимает к груди, заключая в объятия. Гладит руками мою спину, шею, зарывается пальцами в волосах. В нос бьет аромат дорогого парфюма с нотками морского бриза. Запах мужской кожи. Щеку колет двухдневная щетина. И на губах ощущается мятный вкус его дыхания.

Он шепчет мне что-то успокаивающее. Баюкающее. И сознание постепенно переключается на другую волну.

Я расслабляюсь в его руках. В легкие снова начинает поступать воздух. А внизу живота зарождается приятное тепло.

– Я рядом. С тобой. Не бойся, – шепчет прямо на ухо.

Свет в лифте вспыхивает так же неожиданно, как и отключался. Ослепляя в первую секунду. И открывая в зеркальном отражении стены пикантную картину.

Я, прильнувшая всем телом к Берсеневу, и его ладони на моей пояснице, чуть ли не на попе. Мой взъерошенный вид. И какое-то странное выражение лица Берсенева.

Боже... Хорошо, что тут никого нет и никто не видит этот момент. Я бы сгорела со стыда. Потому как подобные объятия в обычной жизни намекают на слишком близкие отношения между мужчиной и женщиной.

Лифт снова начинает движение вниз. Я пытаюсь отстраниться, но Кирилл неожиданно против. Он напрягается, не выпуская меня из кольца своих рук.

– Ты в порядке? – спрашивает встревоженно.

– Что это было?

– Кажется, отключали свет.

– Извини. Я... не знаю, что со мной было. Просто нахлынуло одномоментно. И накатил неконтролируемый страх. Я думала – задохнусь.

– Никогда не застревала в лифте?

– Нет, – мотаю головой.

– Оно и видно. Не пугайся, это нормально. Многие еще похлеще паникуют в подобной ситуации. Ты точно в порядке? Идти можешь? – все еще не желает отпускать меня Берсенев.

– Да, конечно. Спасибо тебе... большое, – произношу последнее слово совсем тихо.

Ему все же приходится расцепить руки, отступая на шаг. На какой-то момент мы встречаемся взглядами. Мне кажется, что где-то в глубине этих нереально красивых глаз проскальзывают тоска и сожаление. Ровно на секунду. Пока резкий звонок не оповещает о том, что мы приехали. И двери лифта разъезжаются в стороны.

Я вздрагиваю. Ловлю ртом воздух, приходя в себя.