У любви пушистый хвост, или В погоне за счастьем - стр. 53
Я слегка удивилась: с чего бы нашим волкам гиене подарки дарить?
А вот Вит, поморщившись, предложил:
– Может, лучше завтра займемся этой красотой?
– Я завтраки не люблю – предпочитаю ужины. Желательно с мясом, – по-деловому отрезал Маран. – Пойдемте, лу Глафирия, время не ждет, дел еще пропасть.
Глаша, как настоящая красна девица, смущенно опустив взгляд долу, спрыгнула с телеги и привязанным теленочком засеменила за Мараном. Наш длинный обоз ощетинился бдительной охраной – ворья на базаре всегда хватает. Я тоже увязалась за ними на свежий воздух да после целого дня мучений, хоть ноги размять да на товар посмотреть. Следом за мной пристроились личные охранники, которые с самого первого дня глаз с меня не спускали. К кибитке тенью скользнул парнишка – возница, правивший телегой шакалов. Захотел наведаться к «хворой» подопечной? Вряд ли их встреча будет приятной!
Но в следующий момент я потеряла интерес к шакалам, поскольку Маран подвел Глашу к первым же лоткам и с парой помощников начал быстро отбирать наряды… для Глаши. Они с таким азартом прикладывали к ней то один сарафан или рубаху, то другой, что у меня в глазах зарябило и голова кругом пошла. Хорошая, новая одежда, даже не слишком дорогая, все достоинства Глашиной фигуры выкажет. Сама же она никак не могла поверить, что получит дармовые наряды, и с блестящими от восторга глазами выполняла каждый приказ волков: крутилась, вертелась, трясла волосами. А они, обступив ее, громко обсуждали каждую обновку, будь то рубашка, платок или гребенка.
Задумку наших хитрецов я поняла: гиену решили принарядить, прикрыв некрасивое лицо кружевным тюлем, чтобы привлечь внимание к женственной, покоряющей любой мужской взгляд фигуре. Чтобы она могла со мной соперничать. Причем даже денег своих не пожалели.
Маран поймал мой грустный взгляд и замер напротив, сверля меня темными внимательными глазами.
– Надо же! Сколько заботы, а вернее, хитрости и уловок, чтобы чужую девицу пристроить. Почему же вы мне не могли помочь? Не защитили, когда брат держал словно заложницу, наказывая за лишний глоток свободы! – с горечью прошептала я. – Вы сильные, умные, вас много, а Амаль не всесилен…
Закончить не смогла, горло от обиды перехватило. Маран нахмурился, помолчал, раздраженно дернул плечом, будто сбрасывая ненужную тягость, кивнул одному из наших волков, который прозрачный платок к Глашиной голове приложил, подбирая к цвету ее кожи. После неохотно ответил:
– С Амалем тебе угроз гораздо меньше, нежели во дворце у Валиана! Сейчас ты этого не понимаешь, но скоро разберешься. Главное, чтобы не поздно было. Я согласен, порой твой брат суров без меры, но со временем все одно изменится. Либо смягчится и пойдет навстречу тебе, признает твои желания, либо… изменится… что-то другое. В жизни нет ничего постоянного, все меняется когда-нибудь.