У кромки воды - стр. 4

Шотландские горы, 14 января 1945 года.

– Боже, вели ему остановиться, – сказала я, когда машину швырнуло на очередном повороте в кромешной тьме.

Прошло уже почти четыре часа, как мы покинули базу флота в Олтби и с тех пор неслись от поста к посту. По-моему, только там водитель и вспоминал про тормоза. У последнего поста меня обильно стошнило, я чуть не попала на сапоги часового. Он даже не потрудился проверить наши документы, просто поднял красно-белый шест и махнул нам с нескрываемым отвращением на лице.

– Водитель! Давай к обочине! – крикнул Эллис, сидевший на заднем сиденье между мной и Хэнком.

– Вряд ли тут обочину припасли, – ответил водитель с сильным шотландским выговором, роскошно раскатывая «р».

Остановился он посреди дороги.

Так и получилось. Выйди я из машины, оказалась бы по щиколотку в колючих зарослях и грязи, хотя едва ли это нанесло бы моим туфлям и одежде больший урон. Я с головы до пят пропиталась серой, кордитом и зловонием страха. Чулки мои превратились в паутину, висевшую на лодыжках, а алые ногти облупились и обломались. Волосы я последний раз укладывала накануне отплытия из Филадельфии. Никогда прежде я не доходила до такого состояния.

Я свесилась из открытой двери и блевала, пока Эллис гладил меня по спине. На затылок мне падал мокрый снег.

Потом я выпрямилась и захлопнула дверь.

– Прошу прощения. Я все. Может быть, можно снять эти штуки с фар? Думаю, мне станет лучше, если я буду видеть, куда мы едем.

Я говорила о металлических пластинках с прорезями, которые наш одноглазый водитель прикрепил к фарам, прежде чем мы выехали с базы. Они ограничивали поле зрение примерно тремя футами перед машиной.

– Нельзя, – весело отозвался он. – Затемнение же.

Когда он со скрежетом переключал передачу, голова моя болталась взад и вперед. Я согнулась и спрятала лицо в ладони.

Эллис похлопал меня по плечу:

– Мы, наверное, уже почти на месте. Как думаешь, от свежего воздуха тебе станет легче?

Я села, уронив голову на спинку дырявого кожаного сиденья. Эллис потянулся и со скрипом опустил стекло. Я подставила лицо холодному воздуху и закрыла глаза.

– Хэнк, ты не мог бы потушить сигарету? Пожалуйста?

Он не ответил, но по тому, как свистнул ледяной воздух, я поняла, что Хэнк выбросил сигарету в окно.

– Спасибо, – слабым голосом произнесла я.

Спустя двадцать минут, когда машина наконец-то остановилась и водитель заглушил мотор, мне так отчаянно хотелось оказаться на твердой земле, что я вывалилась наружу, прежде чем водитель успел открыть свою дверь, не говоря уже о моей, и приземлилась на колени.