У кромки воды - стр. 26

И пока Эллис кричал, размахивая руками в крохотной, заставленной багажом, комнатке, пока до меня доходило, что он меня, в общем-то, обозвал идиоткой, внимание мое по-настоящему привлек тот факт, что он совершенно пересмотрел свое отношение к снимкам отца.

Я пыталась это осмыслить, пока Эллис тыкал пальцем в обои, загибавшиеся по углам, в пятна сырости на потолке, пока водил рукой по подоконнику, а потом поднял ладонь, чтобы я увидела грязь. Я гадала, неужели он всегда верил отцу, и если да, то зачем выкрикивал такие страшные обвинения прошлым вечером – не говоря уже о том, что он болтал, когда мы уходили с вечеринки.

Высказав первоначальную просьбу, я не произнесла больше ни слова, но он продолжал свою тираду, будто я с ним спорила.

Я что, действительно хочу жить в этой дыре, сидеть тут, как заложница, дожидаясь, пока полковник совсем прекратит выдавать ему содержание? А если он прекратит? Что тогда? Я что, считаю, что нормально вести себя как Скотт Лайонс, заполняя счет до отказа, а потом сбегать и селиться в другом отеле? Потому что сам он так не считает.

Нам надо ехать в Шотландию, это для нас единственный выход, и ноги его больше не будет на этом континенте, пока он не найдет чудовище, с которым смошенничал полковник.

Эллис умолк, красный и потный. Он задыхался, отдувался и ждал, что я брошу ему вызов, но мой ум вращался вокруг того, что он снова изменил отношение к отцу за несколько секунд.

Я не понаслышке знала, как скверно общество обошлось с Эллисом – особенно его собственный отец, – знала и о том, чего это ему стоит. Четыре года я беспомощно наблюдала, как счастливый, уверенный в себе молодой человек, с которым я познакомилась в Бар-Харборе, разрушается, превращаясь в желчного, подозрительного мужчину, который теперь бушевал передо мной, в мужчину, который постоянно думал, что на него бросают косые взгляды и шепчутся у него за спиной, в мужчину, которого все больше раздражали мои банальности во вкусе Поллианны, поскольку он стал их опознавать. Но я видела лишь отдельные приметы и мгновения этого распада и до сих пор не понимала, что Эллис доведен до предела. На кону теперь стояла его самооценка.

Хэнк был прав. Эллису это было нужно.

Я прошла полдюжины футов, разделявшие нас, и обняла его, уткнувшись лицом ему в грудь. На мгновение пораженно замерев, Эллис тоже обнял меня, и через пару секунд я ощутила, как он обмяк.

– Прости, милая, не знаю, что на меня нашло, – сказал он.

– Бывает, – ответила я.

– Нельзя так с тобой разговаривать. Это непростительно. Ты ничего дурного не сделала.