У кромки воды - стр. 12
– Конечно, – ответила я, широко разводя руки. – Почему бы и нет?
Глава 3
На следующее утро я, вздрогнув, проснулась оттого, что в холле внизу зазвонил телефон. Было ровно девять утра, самое раннее «приличное» время. Я оцепенела, натянув одеяло до подбородка, пока Пембертон, дворецкий, ходил за моей свекровью. Сперва я услышала ее решительные шаги, потом приглушенный голос, поднимавшийся и опадавший удивленными волнами.
Я была совершенно разбита: в голове стучало, мучила изжога – весьма вероятно, я была еще пьяна. Большую часть ночи я помнила, но были моменты, выпавшие из памяти: например, как я добралась домой. Понимание того, что я не просто немножко выпила, настигло меня внезапно; я помнила, что точно осознала: пора остановиться, но не помнила, как ушла и тем более как ехала домой. Я понятия не имела, сколько часов провела в постели.
Погубленное платье лежало бесформенной кучей посреди ковра и походило на выпущенные кишки. Рядом валялись туфли, у одной не хватало каблука. Белая горжетка висела на краю моего полированного туалетного столика из красного дерева, грязный мех щетинился иглами. Нитку жемчуга я бросила возле шкатулки для драгоценностей, обе серьги – квадратные рубины в обрамлении бриллиантов – лежали поблизости, но не вместе. Между ними стояла огромная пробка от шампанского. Я проверила, есть ли у меня на пальце кольцо, и тут, ощутив головокружение и тошноту, вспомнила про гребень. Зарылась лицом в подушку и зажала уши ее углами.
В полдень в спальню деликатно постучала горничная. Потом чуть-чуть приоткрыла дверь.
– Простите, Эмили. Я не в состоянии завтракать, – глухим голосом ответила я, уткнувшись в подушку.
– Я принесла таблетки от похмелья и имбирное печенье, – ответила она, отчего у меня опять свело живот.
Это значило, что мы не только перебудили весь дом, когда вернулись, но и что состояние наше было очевидно всем.
– Поставьте на стол, – сказала я, отворачиваясь к стене.
Я не хотела, чтобы она меня видела. В постель я рухнула, даже не смыв косметику, что было понятно по следам туши для ресниц на наволочке.
– Благодарю вас, Эмили.
– Хорошо, миссис Хайд.
Она пробыла в комнате дольше, чем я ожидала, и когда вышла, я увидела, что она забрала платье, туфли и норку.
Телефон принимался звонить целый день. С каждым звонком голос свекрови становился все тверже, пока наконец не сделался ледяным и непроницаемым. С каждым разговором я все теснее сворачивалась под теплым одеялом.
Почти в половине седьмого в мою комнату неровными шагами зашел Эллис. Он все еще был в пижаме. Халат он не запахнул, пояс тащился за ним по полу.