У бога за пазухой - стр. 10
– Князь! – слышу сзади.
Оборачиваюсь, а мне какой-то паренёк шлем протягивает. Не мой шлем, другой, островерхий, украшенный позолотой, с бармицей и личиной на пол-лица. Но парень упрямо суёт его мне в руки.
– Надень, – говорит. – И плащ держи. Потерял.
Что ж это делается? Механически натягиваю шлем. Ремешок, правда, разрезан и в крови. Накидываю алый плащ. Кое-как дрожащими пальцами застёгиваю фибулу. Оглядеться бы.
Вокруг меня спины русских витязей. Встали плотно, никого не подпускают. Парень, который подавал шлем, рядом крутится, прикрывая меня щитом.
– Ты кто? – спрашиваю, перекрикивая шум сражения.
– Хорошенько, видать, по темечку приголубили тебя, княже, – улыбается он. – Я ж Вакула, гридень твой.
– Вакула, – говорю ему, – осмотреться надо.
– Идём!
Он опрометью бросается к надолбам, отмахиваясь на ходу мечом от чересчур прытких монголов. Я за ним. За надолбами наши кони. Прыгаем в сёдла. Невдалеке холм. Я правлю туда, на возвышенность.
Ну, точно, мы на Оке, недалеко от Коломны. Вон и Москва-река, по которой бегут русские и монгольские воины. Русские от битвы уходят – Московский полк, надо полагать, – а монголы их преследуют. Дальше по Оке тоже всё плохо. Там конная Владимирская дружина уже далеко, скачет в свой стольный град. Пехота от неё отстала и уже отрезана конницей монголов. А по льду Оки всё текут и текут к побоищу вражеские тысячи. Там сеча, здесь тоже сеча.
Только теперь, увидев грандиозный размах битвы, окончательно верю, что чудесным, немыслимым образом перенёсся в далёкое прошлое, во времена лютого нашествия Батыя. Меня что, в будущем уже убили? Тогда почему я здесь, почему не на небесах? Чтобы что-то исправить? Вряд ли – уже слишком поздно. Русская рать разбегается. Самые стойкие в ближайшее время падут. Или это своеобразный ад? Мучайся, мол, глядючи на разгром Святой Руси. Нет, я не собирался просто смотреть. Это мои предки, я могу их спасти. Хоть кого-то.
– Вакула! – кричу гридню. – Всех за надолбы и по коням!
– Снова лавиной вдарим? – как ни в чём не бывало спрашивает паренёк.
Вот это люди были. Битва проиграна, всё вокруг рушится, Святая Русь гибнет, а ему хоть бы хны. Надо «вдарить», значит «вдарим»! Эх-х…
Скачу к надолбам. Вакула уже бегает в гуще сражения, отдавая мой приказ. Сам за своего князя меня принял, теперь пусть отдувается.
Ратники один за другим пересекают линию надолбов и запрыгивают в сёдла. Собираю приличный кулак и направляю его вдоль Оки, в сторону от Владимира. Это единственный свободный путь. На скаку пытаюсь прикинуть, сколько со мной людей? По всему выходит, что не менее трёх тысяч. Сила. Особенно если она закована в стальные латы и ощетинена клинками.