Тюрьмой Варяга не сломить - стр. 42

Пожалуй, старик будет покрепче тех русских молодцов.

– С удовольствием… Вы должны прессе дать полную информацию о происшествии. И как только они поднимут шум, вы должны будете убедить свое начальство как можно быстрее избавиться от этого русского. Такой поступок во всех отношениях будет хорошим. Вы докажете всему обществу, что не намерены терпеть бесчинства иностранцев, и пусть они отправляются туда, откуда прибыли. И, во-вторых, своими действиями очень поможете нам. Уверяю вас, в глазах всех вы будете выглядеть героем!

– Но таким образом я подставлю начальника тюрьмы. А если поднимется шум в прессе, то он не пожелает расхлебывать всю эту кашу в одиночестве и потянет за собой и меня.

– Что я могу вам здесь посоветовать… Если он бабник, то предложите ему красивую женщину. Если ему нужны деньги… этот вопрос тоже решаем. Если у вас имеется на него какой-то компрометирующий материал, то сейчас самое время, чтобы ткнуть ему в нос эти факты. Для меня сейчас самое главное, чтобы мой человек в ближайшее время выехал в Россию.

– Можно мне вам задать еще несколько вопросов?

Старик кивнул:

– Я вас слушаю.

– Валентина работала в КГБ? Все-таки вы тоже оттуда?

Нестеренко внимательно посмотрел на американца. Он, конечно, мог бы ему рассказать, что в России существуют организации не менее мощные, но гораздо более законспирированные, чем КГБ, ФСБ и так далее.

Нестеренко мог бы также рассказать Фрэнки, что кроме него у Валентины в тот год было еще четыре клиента, перед которыми она так же лихо оголяла сиськи: начальник владимирской тюрьмы, два генерала из управления МВД и пожилой полковник из госбезопасности. Молоденький американский лейтенант был для нее всего лишь одним из многих. Однако Валентина обладала удивительным даром, который свойственен только очень тонким и чувствительным натурам: оставаясь с мужчиной наедине, она была способна внушить ему, что он ее единственный избранник. Возможно, в эти минуты она и сама верила в созданный ею миф.

«Да, – подумал Егор Сергеевич, – в Валентине скрывалась актриса потрясающего дарования…»

– Она не работала на КГБ, – спокойным голосом произнес Нестеренко. – И я тем более не оттуда.

Он увидел, что этот короткий ответ вполне устроил мистера Галлахера. Лицо американца просветлело, озарившись надеждой и решимостью сделать все, о чем его попросил этот опасный старец.

Фрэнки Галлахер попал в переплет. Старик русский взял его за горло – отказать ему было невозможно. Потому что если бы даже сейчас, через двадцать лет, в Вашингтоне узнали о его московских похождениях, ему – конец! Мало того, что он вылетел бы из ФБР, так его могли еще начать «разматывать» по линии Министерства обороны и ЦРУ и копать, копать – выведывая, не сболтнул ли он тогда лишнего, не взяли ли его под свое крыло оборотистые кагэбэшники и не была ли его мимолетная связь с русской красоткой тонкой операцией вербовки.