Тысячный этаж - стр. 5
Конечно, Леда не могла винить родителей. Она на их месте, после увиденного в июле, тоже отправила бы себя в реабилитационный центр. Прибыла она туда в ужасном состоянии: озлобленная, агрессивная, зависимая от ксенпергейдрена и неизвестно от чего еще. Прежде чем Леда согласилась поговорить с докторами, понадобился целый день, который другие девушки в Сильвер-Бей окрестили «днем подзарядки» – когда через капельницу подавали мощную дозу успокоительных и дофамина.
Вместе с выходящими из организма препаратами исчезло и язвительное негодование. На смену пришло чувство стыда – липкое, неприятное. Она всегда думала, что сможет держать себя в руках и не уподобится жалким наркоманам, которых показывают в школе на голограммах, на уроках здорового образа жизни. И вот сама оказалась под капельницей.
– Вы в порядке? – спросила медсестра, следя за выражением ее лица.
«Никто не увидит, как я плачу», – пообещала себе Леда, сглатывая слезы.
– Конечно, – выдавила она ровным голосом.
В реабилитационном центре Леда обрела некоторое утешение: не благодаря своему бесполезному психиатру, а с помощью медитации. Почти каждое утро она сидела со скрещенными ногами и повторяла мантры, которые произносил нараспев гуру Вашми. «Пусть смысл наполнит мои действия. Я сама – наилучший союзник себе. Я помогу себе сама». Время от времени Леда открывала глаза и искоса смотрела на других девушек в шатре, окутанных лавандовой дымкой. Терзаемые своими мыслями, словно загнанные сюда, они слишком боялись покинуть центр. «Я не такая», – повторяла себе Леда, распрямляя плечи и закрывая глаза. Она не нуждалась в лекарствах, по крайней мере не так, как эти девушки.
До Башни оставались считаные минуты лета. От внезапного прилива волнения у Леды скрутило живот. Готова ли она вернуться и встретиться лицом к лицу со всем, что вывело ее из равновесия?
Правда, Атлас так и не приехал.
Леда закрыла глаза и пробормотала несколько слов, отдавая команду на линзы перейти к входящим сообщениям: она беспрерывно проверяла их с тех пор, как утром покинула реабилитационный центр и снова получила доступ к сервису. В ушах зазвенело от трех тысяч полученных сообщений: приглашения и видеооповещения лились каскадом, словно ноты симфонии. Такое внимание странным образом утешало Леду.
Поверх всех сообщений появилось новое, от Эйвери. «Когда ты вернешься?»
Каждое лето родители брали Леду в ежегодную поездку «домой», в самую глушь Иллинойса.
– Наш дом в Нью-Йорке, – возражала Леда, но родители ее не слушали.