Тысячелетие России: тайны Рюрикова Дома - стр. 13
Оставим за скобками идеологический выпад патриарха о «безначалии» руссов – таково представление ромеев о всех варварах – и заметим, что Фотий бичует византийских военачальников, проглядевших нашествие «гиперборейцев», объясняет победы руссов над ромеями Божье карой (у Нестора-летописца все наоборот – Божья кара настигает не византийцев, а руссов!), призывает соотечественников крепиться и обещает, что он сам станет во главе их на защиту родного города.
Во второй своей речи, провозглашенной ПОСЛЕ ухода руссов, патриарх также не скрывает своей скорби:
«…Народ незаметный, народ, не бравшийся в расчет, народ, причисляемый к рабам, безвестный – но получивший имя от похода на нас, неприметный – но ставший значительным, низменный и беспомощный – но взошедший на вершину блеска и богатства; народ, поселившийся где-то далеко от нас, варварский, кочующий, имеющий дерзость [в качестве] оружия, беспечный, неуправляемый, без военачальника, такою толпой, столь стремительно нахлынул будто морская волна на наши пределы и будто полевой зверь объел как солому или ниву населяющих эту землю, – о кара, обрушившаяся на нас по попущению!.. Знаком ли вам тот час, невыносимый и горький, когда надвинулись на вас варварские корабли, дыша свирепостью, дикостью и убийством; когда тихое и спокойное море раскинулось гладью, предоставляя им удобное и приятное плаванье, а на нас, бушуя, вздыбило волны войны; когда мимо города проплывали они, неся и являя плывущих на них с протянутыми мечами и словно грозя городу смертью от меча; когда иссякла у людей всякая надежда человеческая, и город устремился к единственному божественному прибежищу; когда рассудки объял трепет и мрак, а уши были открыты лишь слухам о том, что варвары ворвались внутрь стен и город взят врагами?»
Как видим, с морем у руссов все было в порядке – и у меня нет оснований не доверять патриарху. А вот что он пишет о причинах отступления руссов:
«…вняв откровенному Материнскому обращению, и отвратился гнев, и помиловал Господь достояние Свое. Истинно облачение Матери Божьей это пресвятое одеяние! Оно окружило стены – и по неизреченному слову враги показали спины; город облачился в него – и как по команде распался вражеский лагерь; обрядился им – и противники лишились тех надежд, в которых витали. Ибо как только облачение Девы обошло стены, варвары, отказавшись от осады, снялись с лагеря, и мы были искуплены от предстоящего плена и удостоились нежданного спасения».
То есть Фотий благодарит за чудо избавления Богоматерь (а мы не забудем и царя Михаила, который наверняка изрядно тряхнул византийскую сокровищницу) – после того, как лично им, Фотием, был организован крестный ход вокруг города. Но ни о каком «мокании ризы», и уж тем более разыгравшейся после этого бури или даже бури, настигшей варваров по дороге домой, нет ни слова. А уж он-то вспомнил бы!