Тысячекрылый журавль. Стон горы - стр. 16
Кикудзи прошел за спиной девушки и раздвинул стеклянные двери, выходившие в сад.
Проходя мимо нее, он почувствовал едва уловимый запах стоявших в вазе белых пионов. Фумико сжалась, ссутулилась, словно боясь распрямить свои круглые плечи.
– Прошу вас, – сказал Кикудзи и первым опустился в кресло.
Он вдруг совершенно успокоился – очень уж знакомой показалась ему Фумико, знакомой по сходству с матерью.
– Я понимаю, что веду себя неприлично, – сказала она, не поднимая головы. – Я не должна была приходить к вам…
– Ну что вы!.. Я рад, что вы без труда отыскали мой дом.
– Да…
Кикудзи вспомнил – ведь она же во время бомбежек провожала домой его отца!
Он чуть было не сказал об этом, но удержался. Только посмотрел на нее.
И ему вдруг стало тепло, как от летней воды – на него снова нахлынули волны госпожи Оота. Он подумал о ней: как бездумно и нежно – вся целиком – она отдалась ему… И как он был умиротворен…
Из-за этого, из-за тогдашней умиротворенности, ему было сейчас легко с Фумико. Напряжение совсем прошло, но он все же не осмелился заглянуть девушке в глаза.
– Я… – сказала она и, замолчав, подняла голову. – У меня к вам просьба… Я пришла из-за мамы…
Кикудзи затаил дыхание.
– Прошу вас, простите мою мать!
– Что?.. Простить?.. Но за что?.. – В голосе Кикудзи прозвучало неподдельное изумление. Но через секунду он догадался, что госпожа Оота была откровенна с дочерью. – Уж если кого-то надо прощать, то, наверное, меня, – добавил он.
– Нет, нет! Вы простите ее!.. И за вашего отца тоже…
– Ну, если уж об этом речь, то это я должен просить прощения. А так кому же прощать? Ведь моей матери уже нет в живых.
– Да, но… Я подумала… может, это моя мать виновата, что они так рано умерли… и ваш отец и ваша мама… Я об этом и ей сказала.
– Ну и напрасно! Пожалели бы вы свою мать, она тут ни при чем.
– Если бы моя мать умерла раньше, наверное… для всех было бы лучше…
Фумико, должно быть, в этот момент испытывала мучительный стыд. Кикудзи догадался – ведь она говорит о нем! Каким оскорблением, каким унижением был для нее этот случай!
– Прошу вас, простите ее, простите! – повторила она в безумном отчаянии.
– Какое тут может быть прощение! Я благодарен вашей матери, – ясно и твердо сказал Кикудзи.
– Это она, она во всем виновата! Моя мать ужасная женщина!.. – Голос девушки дрожал, она глотала слова. – Не обращайте на нее внимания! Оставьте ее, забудьте о ней, умоляю вас!
Кикудзи понял, какой глубокий смысл вкладывала Фумико в слово «простить» – не только не винить, но и забыть, не трогать, не тревожить.
– И еще… пожалуйста, не звоните ей больше по телефону!