Тысяча шагов в ночи - стр. 25

– Посмотрим. – Поклонившись напоследок, он развернулся и скрылся в тени, а его голос разлетелся между деревьями: – Прощай, Ишао, до следующей встречи.

Задрожав, Миуко рухнула на колени. Ишао, имя, которым он назвал ее. Маленькая Смерть. Демон – или не совсем демон, – обладающий могуществом, чтобы править Аварой либо сровнять ее с землей.

Это было невозможно. Не могло быть возможным. Она была Отори Миуко. Принадлежала служилому сословию. Если ей повезет, она станет женой и матерью, будет ухаживать за своим стареющим отцом, а если муж отойдет в мир духов раньше нее, станет вдовой на попечении сына. В отличие от своей матери, которая помчалась за новой жизнью за пределами Нихаоя, Миуко давно смирилась с тем, что проведет все свои дни в прозябающей деревне.

Однако она недолго просидела на месте, когда услышала другой голос, зовущий ее из леса:

– Вот ты где!

Миуко нахмурилась, задаваясь вопросом, неужели отныне это будет ее жизнью – одно событие за другим, и ни минуты покоя между ними. Что бы перед ней ни появилось, она планировала избить до полусмерти очередную сущность, и не имело значения, несет ли та добро или зло.

Однако она даже не потрудилась встать, чтобы исполнить задуманное, когда из-за деревьев, неловко уворачиваясь от ветвей и перелезая через бревна, вышел юноша примерно ее возраста, чья правая рука была перетянута синей перевязью.

– Я искал тебя повсюду!

Парень выглядел обескураживающе странно, с утонченными чертами лица, круглыми глазами и тонкими губами, и хотя он говорил с ней так, словно они давно знакомы, Миуко была уверена, что никогда в жизни не видела этого мальчика.

Он резко поклонился, будто бы только что вспомнил о своих манерах или вообще им не обучался.

– Прости, что напугал тебя. Я лишь хотел спугнуть тех отвратительных вакаизусу[17]… – Бранное слово заставило Миуко покраснеть, несмотря на потрясение. – Эй, в чем дело?

Миуко моргнула.

– Мы встречались раньше?

Парнишка засмеялся, его глаза сощурились, а на щеках выступили глубокие складки. Смех звучал, словно песня, быстрая и резкая.

Миуко ждала более или менее терпеливо, пока он закончит.

Он запрыгнул на одно из поваленных бревен и устроился там, излучая сияние.

– Я сорока, которую ты спасла от тех детей-лисов. Меня зовут Гейки.

Миуко практически ничего не знала о существах Аны, но слышала достаточно историй на ночь от своей матери, чтобы понимать, что ацкаякина [18] – духи сороки – считались обманщиками, заслуживающими доверия не больше, чем второе лето или южный ветер. Потому, сидя у потрескивающего костра и с постыдным удовольствием поглощая жареные орехи, она слушала Гейки и впитывала каждое сказанное слово, с