Тысяча шагов до смерти. Повесть - стр. 1

Война – это всегда страшно. И всегда это – смерть. Повесть «Тысяча шагов до смерти» потрясает своим трагизмом и безысходностью. А один из героев – командующий Южной армией «Воинства Аллаха» Карим Шах Сулейми по прозвищу Кир – характером чем-то напомнил мне моего друга Ахмада Шаха Масуда. В чертах литературного героя я увидел черты героя реального.

Это имя я услышал впервые в 1988 году в Кабуле, куда прибыл после окончания Таджикского государственного университета и стал одним из переводчиков штаба 40-й армии под командованием генерал-полковника Бориса Всеволодовича Громова. Тогда для меня, надевшего в тот год советскую военную форму, Ахмад Шах Масуд был прежде всего враг, один из главных моджахедов, которого советские войска пытались безуспешно выкурить из его ставки в Пандшерском ущелье. А личное наше знакомство состоялось в октябре 1996-го, когда я в качестве корреспондента радио «Свобода» был командирован в резиденцию Ахмада Шаха Масуда. Я был первым журналистом, с которым согласился встретиться командир повстанцев в то непростое для себя время. Главный вопрос интервью: «Почему вы не смогли удержать Кабул? Почему отдали его талибам?»

Вопрос был, скорее, риторический, ведь силы были явно неравны, талибам помогали регулярные войска пакистанской армии.

То мое интервью было переведено на 27 языков. Тогда мы и подружились, возникла та самая искра общности, которая и бывает основой настоящей дружбы. Я очень горжусь, что Ахмад Шах Масуд называл меня своим другом, так же как он считал своим другом французского кинодокументалиста Кристофа де Понфили, снимавшего правдивые фильмы об Афганской войне.

В последующие годы Масуд возглавлял войну с Талибаном в северном Афганистане. Под руководством Ахмада Шаха Масуда была организована коалиция противников талибов – Объединенный исламский фронт спасения Афганистана, получивший также название «Северный альянс». Однако предпринятые им в 1997 и 1998 годах попытки штурмовать Кабул с севера не удались, и к 2000-му Масуд снова укрылся на своих базах в Панджшере. Поддержку ему в то время оказывали Россия, Таджикистан и Запад.

Погиб он в 2001 году в результате покушения, которое произошло 9 сентября, то есть за два дня до террористической атаки на Нью-Йорк и Вашингтон. Террористы-смертники, выдававшие себя за саудовских журналистов, пришли к нему с телекамерой, начиненной взрывчаткой. Таким образом, в сентябре 2001-го экстремисты объявили войну не только Западу, но и мусульманству, основанному на более прогрессивных идеалах. С тех пор прошло 10 лет, и это хороший повод вспомнить и сделать правильные выводы. Повесть как раз ставит очень важные вопросы современной цивилизации. Один из них – это: «Какой быть будущности, основанной на Коране».

В ноябре 2010-го я снова поехал в Афганистан. Ходил по жилым кварталам, похожим на линию обороны, ездил на джипе, ощущая на себе зеленый луч лазерного прицела, разговаривал с людьми, которые смертельно устали от бесконечной войны. Но главной целью моей поездки было почтить память друга – Ахмада Шаха Масуда – героя Афганистана, человека, встреча с которым стала судьбоносной для меня. Однажды Масуд мне сказал: «Да, мы были тогда врагами. Но и вы, и мы были настоящими воинами, мы вели войну честными методами, и сегодня я готов каждому русскому подать руку». Примерно то же самое говорили мне старики, бывшие моджахеды, с которыми я встречался: «Мы хотим извиниться за прошлое, – говорили они. – Советский солдат – благородный солдат». 9 лет продолжалась советская оккупация, 9 лет на тот момент было, как в стране присутствуют войска стран НАТО. В Афганистане любят сравнивать.

Рассказали старики про один случай. Возили американцы военными грузовиками щебенку, ссыпали ее на дорогу. Сколько же стоила эта акция? Оказалось, что 6 миллионов долларов.

– А советские бы на эти деньги построили дом – больницу или школу! – посетовали старики.

Война для кого-то возможность большой наживы, это огромные деньги. Из 40 миллиардов долларов гуманитарной помощи, заявленных международным сообществом, 36 миллиардов до Афганистана не дошло – так говорят в Кабуле.