Тысяча первая ночь и утро следующего дня - стр. 5
Но для пленника, во всяком случае, ни жизнь, ни смерть не имели сейчас никакого значения. Он или не слышал того, что сказал генерал, или сказанное его нисколько не волновало. Генерал повторил фразу на английском. Бесполезно. Пленник молча смотрел в пол прямо перед собой и никак не реагировал. Появился комендант базы:
– Звонок по спецлинии. Это вас.
Следующие несколько минут Рашид молча выслушивал голос на другом конце провода. Информация давалась кратко и по-военному чётко. Поставленная задача была ясна, и сроки названы с точностью до минуты. Обычный армейский протокол. Однако на этот раз привыкший за годы службы к приказам и распоряжениям генерал уловил в голосе своего высокопоставленного собеседника какую-то тревогу и неопределённость. Ему явно не всё сказали.
– Слушаюсь…
Он медленно положил трубку. Да, пожалуй, сценарий развивается по худшему варианту. Теперь и у него, и у этого незнакомца уже не было выбора. Потому как результат нужен был немедленно. И ему придется подчиниться и выполнить приказ. С другой стороны, это снимает с него ответственность за выбор. Но не освобождает от неприятной работы.
Из того, что он услышал по телефону, его опасения только подтвердились. Дело действительно принимало весьма серьёзный оборот и контролировалось теперь на самом высоком уровне. Последние несколько недель в региональный штаб стекалась информация о группировке фанатиков, готовящих некую масштабную акцию. Подробности и место её проведения были неизвестны. Конечно же, люди из разведки предполагали, что именно в этот период возможны всякие вылазки и теракты, но представить себе такое начало не мог никто. Если недавнее ночное нападение имело отношение к планам этой таинственной группы, то их последующие действия могли быть ещё более кровавыми.
Одно предположение, в котором он сам себе боялся признаться, настойчиво возникало в его памяти. Воспоминание, которое он никак не мог забыть. Он никогда не хотел в это верить, но в то же время знал, что рано или поздно это может повториться. Или должно будет повториться. Но генерал решительно отгонял от себя эту мысль – нет, сейчас это невозможно! Из тех событий несомненно извлекли уроки и приняли меры. И самый главный, по его мнению, урок заключался в том, что вторая подобная акция поставит под сомнение само существование Королевства как государства. И он сразу же вспомнил своего отца…
В этот день, тридцать лет назад, его срочно вызвали по тревоге. Он ушел и больше уже никогда не вернулся. Им сказали, что он погиб во время третьего штурма, когда после двух неудачных попыток, захлебнувшихся в крови, было принято решение отправить в бой тяжелую технику. Отец был в одном из тех бронетранспортёров, которые первыми вошли в разбитые ворота мечети. Но им не удалось продвинуться дальше – мятежники блокировали их передвижение в узком коридоре. Механик-водитель безуспешно пытался увести назад ставшую вдруг уязвимой машину, забитую до отказа испуганными солдатами. Через перископ смотрового прибора он с ужасом видел, как навстречу их бронетранспортёру открыто, ничего не опасаясь, шел один из повстанцев – молодой человек с правильными изящными чертами лица, с двумя пулеметными лентами на груди. В одной руке у него была канистра, в другой – горящая тряпка. Запоздало застрочил пулемет, поднимая в воздух фонтанчики расколотого мрамора из-под ног идущего безумца. Но, как ни странно, пули не достигали цели – неуязвимый для них, он продвигался всё ближе и ближе. Через секунду по броне машины послышались удары от днища канистры, а ещё через мгновение внутрь проникли клубы густого едкого дыма. Водитель продолжал давить на газ, БТР бросало из стороны в сторону, люди в десантном отделении в панике пытались справиться с кормовой дверью в поисках выхода. Наконец кому-то удалось откинуть крышку верхнего грузового люка. Но не успели они выглянуть наружу, как в открывшийся люк тут же влетела бутылка с зажигательной смесью. Брызнуло пламя, обезумевшие солдаты в муках корчились внутри этой огненной печи. Под плотным огнём повстанцев никто не рискнул прийти к ним на помощь. Вскоре всё было кончено…