Тысяча лет Хрофта. Боргильдова битва - стр. 7
Гулльвейг улыбнулась.
– Отчего страшится меня могучий О́дин? Неужто он считает людей столь слабыми и беспомощными, что мои слова одни направят их ко злу? И, если это так легко сделать, то не в изначальной ли природе их дело, подобно злым и испорченным гримтурсенам, желающим покрыть всё сущее любимыми сим народом льдами?
– Довольно! – вмешался вдруг Локи, оставив Сиф. – Довольно мы слушаем твои речи, Гулльвейг. Владыка Асгарда велел тебе убираться. Не заставляй нас забыть о законах гостеприимства.
– Негоже асу грозить гостье, – не отступила и не смутилась Гулльвейг.
– Я не ас, – дерзко ответил Локи. – Я из рода великанов, Лаувейей зовут мою мать, а жестокий Фарбаути мне приходится отцом. Поэтому не требуй от меня вежества асов, чародейка. И покинь этот зал, пока мы тебе это ещё дозволяем.
– Вы дозволяете? Может, храбрый бог огня, сын жестокого Фарбаути, осмелится вступить со мной в поединок?
– Сын жестокого Фарбаути сейчас вышвырнет тебя за порог, дерзкая! – загремел Локи.
Рыжебородый Тор сделал движение, будто собираясь помешать богу огня, но Старый Хрофт лишь покачал головой, и бог грома остался на месте.
Локи потянулся, пытаясь схватить гостью за плечо, однако пальцы его нашли лишь пустоту, Гулльвейг сдвинулась самую малость, однако сын Лаувейи огня не удержался на ногах и, к собственным позору и ярости, растянулся на полу.
– Колдовство! – громко вскричал горячий Вали, выхватывая меч. Гулльвейг стремительно повернулась к нему, меж рук колдуньи что‑то блеснуло – и тут в спину ей ударило копьё, брошенное рукой Улля. На пир он пришёл без всегдашнего и излюбленного своего оружия – лука со стрелами.
Все замерли, однако Гулльвейг лишь улыбнулась, глядя на окровавленные наконечник и древко, торчащие у неё из груди. Улыбнулась и лёгким движением сломила остриё, отбросив в сторону.
– Кто ещё осмелится? – звонко спросила она.
Ответом ей стала целая вьюга копий. Бросали все асы, даже мудрый Хеймдалль, даже кроткая Идун. Пол залило кровью, но Гулльвейг лишь смеялась.
(Комментарий Хедина: несомненно, мы имеем дело или с некромантией высшей пробы, или с великолепной магией иллюзий. Что, опять же, ставит вопрос об источнике сил этой самой Гулльвейг. Понятно, почему Старый Хрофт не остановил своих – ему надо было знать пределы сил незнакомки. Не могу поверить, что он… попросту растерялся. Дальше в рукописи разрыв, первая вставка, на оборотной стороне какой‑то выделанной чешуйчатой шкуры, что так и хочется назвать «драконьей», рука явно другая, не Старого Хрофта. Буквы мельче и чуть элегантнее, хотя и более размашистые. Если бы я пытался угадать, кому принадлежат эти строки, то первым подумал бы на Локи, как он описан на этих страницах.)