Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия - стр. 186

Он встал и, начиная с первой лампы, зажег все восемьдесят, и зала осветилась, как для танцев. Шейх Ибрагим, сильно опьяневши, сказал:

– Да, вы любите повеселиться еще более меня.

Он вскочил и раскрыл все окна, после чего снова сел с ними; они продолжали пить и декламировать стихи; их веселые голоса громко разносились по комнате.

Всевидящий и всезнающий Господь, определяющий причину всего, предрешил, чтобы халиф сидел в эту лунную ночь у окна, которое выходило на Тигр. Глядя на реку, он увидал на поверхности воды отражение света от ламп и свечей и вскричал:

– Приведите ко мне Джафара-Эль-Бармеки!

В мгновение ока Джафар предстал перед царем правоверных, и халиф сказал ему:

– Ах ты, собака визирь! Так вот как ты служишь мне! Ты не доносишь мне о том, что делается в городе Багдаде!

– Что значат эти слова? – спросил Джафар.

– Если бы город Багдад не был отнят от меня, – отвечать халиф, – то увеселительный дворец не был бы освещен свечами и лампами, и окна в нем не были бы открыты. Горе тебе! Кто мог это сделать, раз я не лишен сана халифа?

– Кто же, – спросил Джафар, у которого тряслось под жилками от страха, – мог сообщить тебе, что свечи и лампы зажжены в увеселительном дворце и что окна в нем открыты?

– Подойди сюда и посмотри, – отвечали ему халиф.

Джафар подошел к халифу и, взглянув в окно, увидал, что дворец сиял огнями и светом своим превосходил свет луны. Прежде всего ему хотелось оправдать как-нибудь шейха Ибрагима, и, думая, что все это произошло вследствие им же, визирем, данного позволения, он сказал:

– О царь правоверных, на прошлой неделе шейх Ибрагим сказал мне: «О, господин мой Джафар, мне хотелось бы пригласить повеселиться моих детей, пока я жив и жив халиф». – «Зачем говоришь ты мне это?» – спросил я. – «Затем, чтобы ты спросил у халифа позволения, – сказал он, – и я мог бы отпраздновать обрезание своего сына во дворце. – «Ну, так празднуй обрезание твоего сына, – отвечал я. – И если Господь сподобит меня увидать халифа, то я доложу ему об этом», и он ушел от меня с этим, а я забыл доложить тебе.

– О Джафар, – сказал халиф, – ты были виновен передо мною в одной вещи, а теперь провинился в двух, а именно: во-первых, ты не доложил мне об этом, а во-вторых, не исполнил желания шейха Ибрагима, потому что если он приходил к тебе и говорил таким образом, так только из желания намекнуть тебе, что ему хотелось бы получить некоторое вспомоществование, а ты не только ничего ему не дал, но даже не сообщил ничего об этом мне.

– О царь правоверных, – отвечал он, – я забыл.