Тысяча и одна ночь (сборник) - стр. 21

Неужели ему не удастся вспомнить о своей жизни ничего, кроме цепочки из удачных сделок? В конце этого месяца ему исполнится тридцать – это важный момент в его судьбе, своеобразная новая точка отсчета. Закончится первая треть его жизни. Он много сражался, но за то ли он бился? Себ поглядел вниз, на лондонский мост, и увидел снующие по нему крошечные, размером со спички, фигурки людей. Что заставляло их суетиться там – этих мужчин, женщин, детей? Надежды, которые Себ всегда считал лишь слабостью, некие отношения, связи, которых он активно избегал. И все же для других людей это было тем, что составляло смысл их жизни. Внезапно он ощутил себя темной пещерой, внутри которой царила пустота. А затем неожиданный порыв ветра ударил по крыльям самолета, заставив его завилять. Себ рванул штурвал, он боролся с машиной, стараясь вернуть контроль над ней. В это время справа в самолет ударил еще один резкий порыв ветра, и машина дико, пугающе метнулась влево. На одну секунду Себу показалось, что он теряет власть над аппаратом, и страх сдавил ему грудь. Его руки так крепко вцепились в штурвал, что ногти пробили кожу на ладонях, впиваясь в плоть, но он все же сумел выровнять самолет. Он резко развернул его и направил вниз, к Темзе, к аэродрому. Он потерял концентрацию, что случалось с ним крайне редко. Он думал о Бриз. Здесь, в это мгновение, могла закончиться его жизнь.

Когда Себ вылез из самолета и направился к зданию клуба, где его ждал личный шофер, он вдруг спросил себя, а кто бы стал оплакивать его, если бы он не справился с управлением и разбился? Бриз? Она бы пожалела? Скорее всего, она обрадовалась бы этому – ведь, в конце концов, это сделало бы ее свободной. Он криво улыбнулся. Возможно, она даже приехала бы на его похороны. Он был уверен, что она пришла бы в красном.

Она сказала ему, что сегодня вечером будет гала-представление, поэтому публика будет одета в смокинги и вечерние наряды. Когда он выбрался из своего автомобиля, то сразу же увидел ее – ее голову и плечи, более прекрасные, чем у любой из присутствующих женщин, которые порхали, как яркие бабочки, стараясь, чтобы их обязательно заметили.

Выйдя из машины, он на мгновение замер.

– Что-то не так, сэр? – спросил Джордж, его шофер.

Себ понял, что он мысленно, не отрываясь, смотрел на Бриз, пил ее.

– Нет, нет, можете идти, спасибо. Заберите нас в 11.

Она выделялась из толпы кричаще ярких женщин, как изысканная, легкая, как воздух, ночная бабочка. На ней было довольно простое облегающее платье из бледно-сиреневого шелка, его волны окутывали ее фигуру, как лепестки разворачивающегося бутона. Сзади платье было открытым, оставляя лопатки и изгиб талии свободными, и, когда он увидел это, ему захотелось провести пальцами по ее позвоночнику. Когда он сделал первый шаг, другой мужчина приблизился к ней с открытой, доброжелательной улыбкой, и Себу сразу захотелось свалить его с ног. Он зашагал быстрее.