Тысяча и один день - стр. 36
Еще проще и надежнее вынырнуть в метре от меня. Тут не надо ни стрелять, ни бить, достаточно вцепиться в меня любым захватом, имитируя груз, превышающий пороговый, и продержаться полсекунды. Навалившись впятером, эти бабы сомнут даже Тамерлана. Вот и еще одно странное свойство Вязкого мира: еще никому не удавалось уйти в него из чужих объятий или из наручников, если второй браслет сидит на чужом запястье. Никому не удавалось втащить в него другого человека.
Разве что моей маме… Но я был ребенком. Легоньким.
Футболистки – моя единственная надежда. Если они с перепугу начнут телепортировать по залу – у меня появится секунда-другая, чтобы осмотреться.
После пятого нырка до меня доходит, что первоначальный расчет был верен. Хотя какой там расчет – скорее уж интуиция. В толпе женщин может затеряться даже эксмен, если эта толпа поддалась панике.
Крытый стадион сотрясается от канонады – под сводами мечется эхо воздушных хлопков от быстрых и хаотичных телепортаций десятков людей. Броуновское движение и туннельный эффект разом. Без сомнения, где-то вовне этого ополоумевшего муравейника находится наблюдатель, хотя бы та холеная дама, – а то и несколько наблюдателей. Но, чтобы вычленить меня в бестолковой суете, им тоже нужно какое-то время, пусть малое.
Мне хватит.
Две телепортации подряд. Первая – только для того, чтобы сбить наблюдателей с толку. Вторая, прицельная – вверх. Попал! Я на пустой пешеходной галерее над стадионом. Рывок – вдох – нырок…
Со стороны это, вероятно, выглядит забавно: я внезапно исчезаю прямо на бегу, метров через двадцать-тридцать появляюсь вновь, пробегаю пару-тройку шагов, чтобы снова исчезнуть и в ту же секунду проявиться еще дальше, и так несколько раз. Рвусь из сил и из всех сухожилий, как было сказано кем-то еще в Темные века мужского господства. И в Вязком мире рвусь, и в нашем, вещном. Только серия хлопков за мной – бах-бах-бах…
Зрелище, должно быть. От души надеюсь, что никто его не видит. Если сейчас я не уйду в отрыв, то не уйду вообще. Ушел?..
Нет.
Она ошибается – выныривает буквально в шаге передо мной, не успев поднять оружие. Я лечу, как таран в крепостные ворота, а может быть, не как таран, а как баран – какая разница, в конце концов, – сшибаю ее, падаю сам и ухожу в следующий нырок в падении.
Воздуха в моих легких хватает на пятнадцать шагов – шажков! – в Вязком мире. Выныриваю – два судорожных вдоха – успел!
Успел нырнуть, а выныривать на галерее уже не стоит – наверняка там ждут меня с нетерпением. Если я сию секунду не изобрету какой-то хитрый финт, меня схватят. Телепортировать из комплекса на площадь? В два приема, пожалуй, дотяну – а потом? На площади Сандры Рамирес перед глыбой храма Первоматери я гол и беспомощен, скрыться там некуда. Сдаться? Угу. Расслабиться и получить удовольствие…