Тяжкое золото - стр. 14

– Покинуть не так просто, а прихватить с собой солидное золотишко и уйти от этой кабалы тяжкой, чтоб жить веселей было, – продолжал Упырь и глянул в глаза собеседнику. – Если с этим народом двинешь, пятая доля твоя и забудешь тогда эти прииски хвалёные.

– С чего ты взял, что вот так прямо возьму и двину с каким-то народом, да ещё и с награбленным золотом, я пожить ещё хочу, – ответил Пестриков, удивившись неожиданному и откровенному предложению от совершенно незнакомого ему человека.

– Ты врубись, а опосля отвечай. Нас четверо, мужики такие, надёжней не бывает, вооружаемся, берём выработок прииска, грузимся на коней и тайгой уходим по неведомым тропам.

– Да эта затея на первом же бодайбинском прииске или край как в Бодайбо рассыплется, и тогда – в лучшем случае каторга, а в худшем… – тут Пестриков вскинул руку и ладонью провёл поперёк горла. – Такие дела на приисках раньше уже затевались, последствия уж больно плачевные.

– А ты не скули, а разумей, что тебе скажу. Кто раньше что делал – я участия в том не принимал, но слыхал – глупо в капкан залазили. Всё будет иначе и пойдём не чрез бодайбинские прииски, а другой дорогой и тайными тропами, что местным сатрапам не ведомы. Нас будут рыскать там, где они привыкли беглых каторжников вылавливать. Здесь, Рома, задумка иная. Жить надо красиво, а не горб гнуть и клопов кормить.

– Что жить надо красиво, я лучше тебя знаю. Но скажи мне, если всё готово к такому походу, в чём дело-то, я то здесь при чём?

– А при том, Рома, есть от тебя нужда кое-какие задачки решить, и уж тогда всё будет готово. Только скажу тебе наперёд: согласен ты или нет на эту авантюру, но ты прознал от меня больше, чем знаю я. Если кому хоть полслова моргнёшь, ты покойник. Понял? Покойник! Меня возьмут, но кореша мои тебя в шурфе зароют, помни об этом, даже когда спишь.

– Чего там, соображаю, о чём речь, в таких делах я могила, сам себе ничего не скажу, – испуганно выпалил Пестриков, беспокоясь, чтоб столь необычный и грозный собеседник правильно его понял.

– Рома, это очень хорошо, что ты врубился.

– Как тебя величать-то? А то говорим, а я даже имени не знаю, – произнёс Пестриков.

– Упырь.

– Упырь? – переспросил Рома.

– Так будет проще, – ответил Рябов.

– Скажу тебе, коли уж такой разговор пошёл. Были мысли у меня сбежать с чем-либо стоящим, но подходящих людей нет, все только возмущаться, недовольства начальству выдвигать могут, а ничего не меняется, всё идёт сверху как по писанному. Если есть люди отчаянные и надёжные, то я подумаю.

– Думай, Рома, крепко думай, время тебе один-два дня не боле. Но если ты всё ж в отказ пойдёшь, занозу ты мою одну, а то и две вытащить обязан.