Тяжкое золото - стр. 10
Через два-три часа друзья менялись.
Рабочие, трудившиеся у бутары, расшевеливали лопатами породу. Она обильно разжижалась водой и, превращаясь в пульпу, смывалась и уходила по длинным наклонным желобам.
С удивлением Рябов и Брагин поначалу смотрели на устроенные деревянные сплотки, служившие подводом воды из русла речки для промывки породы. Решётчатые трафареты и грубые шкуры животных, уложенные на днище бутары и желоба, задерживали оседавшее золото, а промытая и уже пустая порода с грязнущей водой скатывалась, образуя навал из камней, песка и гальки. Навал накапливался, создавал помеху в работе, и его нужно было периодически убирать. Такой работой тоже приходилось заниматься Рябову и Брагину, меж рыхлением, погрузкой и откаткой породы.
После смены трафареты в бутарах и желобах вскрывались, обогащённый песок доводился до концентратов, а тут уж с помощью выдолбленных из дерева лотков, домывали и отделяли россыпное золото. «Вот оно, золото!» – восхищались рабочие, но и отчаивались: «Ведь копейки выплатят кровопийцы, за пот пролитый…»
Бутар на россыпях прииска насчитывалось около десятка, и у каждой горняки горбатились натружено, не разгибаясь, перелопачивая золотоносную породу, убирая промытые пески и камни.
Труд физически тяжёлый, по сути, рабский, изо дня в день изнурительный. Добывая золото, они взамен получали жалкое существование и бесправие, хозяева же промыслов приобретали огромные прибыли.
За всем горным процессом, и особо при съёмке и доводке золота, наблюдали караульщики от надзора. И, не дай бог, если кого замечали в послаблении усилий или схалтурить, тогда делали для себя пометки, кои служили непременному взысканию штрафов, а если кого примечали укравшим самородок, так тому хоть ложись и помирай.
О нарушениях на производстве, даже незначительных, контролёры незамедлительно сообщали начальству, а тут уж управляющий прииском жёстко реагировал на сигналы, дабы соблюсти всеобщую дисциплину и послушание рабочих.
Если у кого и получалось схоронить найденное золото, тот рисковал всем. Но умудрялись иные рабочие скрытно, сторонясь чужого глаза, сдавать благородный металл в золотоскуп, а полученные деньги уже становились их достоянием. Хоть и догадывались кто из надзора, что с участка тайно поднято и сдано не в приисковую кассу, однако не пойман – не вор.
Обедали горняки в одно время. Рабочие, кто в одиночку, кто кучкой уединялись, ели больше молчком и всухомятку, погрузившись в свои тягостные мысли.
– Жратва-то уж в глотку не лезет, – сквозь зубы процедил Рябой. – Сколь ни толкай в нутро, а всё одно руки трясутся.