Тяжесть короны. Князья и воины - стр. 36
– Александр Ярославич есть у нас.
И хотя не было еще всех его блестящих побед, но призадумался Даниил, это имя впервые услышав. Они были почти ровесниками, в одном году стали князьями и княжества у них были самыми большими да сильными, и враги им одни достались, и сражения принять пришлось. И часто казалось Даниилу, что пришли они в этот мир, чтобы один на другого ровнялся, и потом шли вперед.
Но они пока еще ни разу не встречались. И в истории оставался всегда только один из князей, для двоих в одном времени места не хватало. И часто это был не самый сильный, не самый лучший из них, просто так складывалось. Судьба позднее на Александра указала, потому что ему суждено было из Новгорода в Киев и Владимир – удел деда его, переместиться. Люб был дерзкий мальчишка и народу своему, видевшему в нем заступника и спасителя, и воина отважного. Был он мил и татарскому хану Батыю, и Богу новому, а за что люб, этого точно никто сказать не мог, просто так получалось, судя по всему.
Невозможно никогда объяснить, за что нас любят, говорят, такова судьба. Был он с самого начала до конца на виду у всех, всегда впереди.
Даниил Галицкий никогда не завидовал Александру. Он хорошо знал себе цену, и понимал, что все это только случайность, воля судьбы, спорить с которой бесполезно, да он и не спорил никогда. Он понимал потом, что Александр избранник. Он просто делал все, за что брался, хорошо, чтобы упрекнуть его ни в чем нельзя было. Но вольно или невольно втянутый в это соперничество, он не мог не оглядываться на того, сравнивал их судьбы и поступки. С чем-то соглашался, с чем-то упорно спорил, и часто радовался тому, что есть у него достойный соперник.
№№№№№
Знал ли Александр Ярославич в годы своей юности что-то о Данииле Романовиче Галицком, выделял ли его особо из других князей, как знать, хотя слава о Галицких князьях все еще гремела в те времена. Но они привык рассчитывать только на себя самого и союзников не искал. Возможно потом, через много лет, в финале славного своего пути, понял он, что невозможно против хана в одиночку идти, рабами останутся они до тех пор, пока едины не будут. Да поздно было о союзах думать. И Галицкий князь был так горд и замкнут, что не подступиться к нему. Не пришел он первым, смотрел в сторону Папы и Рима. И хотя родная кровь в жилах их текла, ведь все они свой род от Рюрика числили, но роднее ему папа, корону обещавший, был, чем Киевский князь.
Так и оставались в одном королевстве, в разных его частях два равновеликих короля. Один, из которых избалован был славой и вниманием, а второй просто велик и могуч. Многое им обещано было, да далеко не все сбылось. И хотелось им взглянуть в глаза друг другу, и внимательно они следили один за другим.