Тяжелый понедельник - стр. 6
– Мне кажется, не стоит так детализировать собственные ощущения, – заметил психотерапевт.
– Но я все равно это делаю.
Теперь Вильсон представил себе, как воздух растекается по мельчайшим бронхиолам, а затем пересекает стенки альвеол и растворяется в крови. Это была его любимая форма релаксации. Такая медитация не очень соответствовала образу нейрохирурга, и поэтому он практиковал медитацию в тиши комнаты отдыха. Пискнул пейджер. «Вас вызывает Гато. Срочно!»
Вильсон встал и вышел из комнаты. Когда он входил в отделение неотложной помощи, вид у него был как у капитана футбольной команды, собирающегося созвать своих подопечных на двухминутный инструктаж, после чего противник окажется на лопатках. Вильсон был высок и мускулист, темные вьющиеся волосы и бездонные синие глаза делали его неотразимым в глазах медсестер и пациенток. Они вообще оказывали гипнотическое воздействие на всякого, кто имел несчастье неосторожно в них заглянуть. Доктор Виллануэва в этом отношении оказался исключением.
– Травма, восьмой бокс, – крикнул он Вильсону и взглянул на зажужжавший пейджер. На экране были цифры: 311.6.
Вернувшийся с сандвичем из столовой студент остановился за спиной Виллануэвы и, склонившись через его плечо, принялся рассматривать цифры:
– Что означают эти цифры?
Виллануэва повесил пейджер на пояс.
– Ты, случайно, не шпион? – Он взял сандвич, откусил изрядный кусок и с набитым ртом буркнул что-то напоминавшее благодарность.
– Нет, я просто учусь, – ответил студент. – У Мастера, – добавил он со знанием и рассмеялся.
Виллануэва довольно хмыкнул.
– Хороший парень, люблю таких. – Он на секунду задумался. – Эти цифры означают приглашение на самое секретное и самое важное совещание в этой больнице. – Он перешел на трагический шепот. – Каждые несколько недель группа избранных хирургов собирается вместе для обсуждения ошибок.
У студента расширились глаза.
– Каких ошибок?
– Всех ошибок. Некоторые называют это обсуждением заболеваемости и летальности, другие – обсуждением смертей и осложнений. Я же называю эти сходки поркой по понедельникам. Capiche[2]?
– Я могу туда пойти? – спросил студент.
– На сто процентов – ты не можешь туда пойти, – ответил Виллануэва. – Ты разве не слышал: я сказал, что это секретные совещания. Туда ходят только по приглашениям. Там нет ни других врачей, ни администрации и, уж конечно, ни одного чертова юриста. Это конференции для нас, и только для нас.
Войдя в бокс, где лежала больная, Гай Вильсон сразу все понял. Начав осматривать женщину, он согласился со всем, что говорил Виллануэва. Это был классический случай курицы и яйца в нейрохирургии. Многие врачи во многих больницах, выслушав анамнез и осмотрев пациентку, сказали бы, что кровь в полости черепа – результат дорожно-транспортного происшествия. Кроме того, поскольку она была в машине одна и врезалась в столб, то какие-то врачи решили бы, что имеют дело с попыткой самоубийства. Но все это было очень далеко от истины. В мозгу женщины разорвалась аневризма, маленький пузырек на стенке артерии. Кровь залила мозг, а женщина, испытав мгновенную острую боль, потеряла сознание и поэтому перестала управлять машиной. Курицей была аневризма. ДТП – яйцом. Дедукция – это наука, и Вильсон знал, что никто не может превзойти в ней доктора Виллануэву.