Тяжелые бои на Восточном фронте. Воспоминания ветерана элитной немецкой дивизии. 1939—1945 - стр. 14

– Эрвин, – повторил он, – ты ведь еще не слышал важных новостей.

Тон его голоса был почти музыкальным, но вместе с тем полон иронии.

– Каких еще новостей?

– Завтра мы приступаем к работе в три часа утра…

Бедняга Фриц был всегда так занят, что у него порой даже не было времени сходить домой. Некоторое время я тоже ночевал в пекарне, но это меня так доконало, что дальше так продолжать я не мог. Чтобы добираться до работы вовремя, я теперь должен был уговаривать свое утомленное тело отрываться от постели без четверти два. И так продолжалось вплоть до одного весеннего утра, когда я, приехав на работу, с удивлением обнаружил там господина Глазера, который уже замешивал тесто для булочек.

– Доброе утро, Эрвин, – приветствовал меня герр Глазер, указывая на свои ноги, – кажется, они все-таки не приучены для армейских сапог.

Мои сомнения относительно того, говорит ли правду господин Глазер, ссылаясь на проблемы с ногами, рассеялись, а перспектива более короткого рабочего дня немедленно подняла мне настроение. И точно: в конце того же дня господин Глазер объявил:

– Завтра начинаем работу в 4:00 – и продолжаем до тех пор, пока не оформим все заказы.

Несколько недель спустя, как будто для того, чтобы восполнить потерю в лице господина Глазера, вермахт призвал в свои ряды Фрица. Когда я вернулся домой тем же вечером, мое лицо, должно быть, было мрачнее тучи.

– Чем это ты озабочен, Эрви? – спросила мама.

– Фрица забрали в армию – и завтра мы опять приступаем в 3:00 утра. – С этими словами я бессильно плюхнулся в отцовское кресло, уже придвинутое поближе к печи. – Мама, я уже по горло сыт проклятыми булками!

– Но ведь это вполне достойное занятие, Эрви, – укоризненно заметила она. – Да к тому же ты привык к долгому рабочему дню.

Я утешал себя мыслью о том, что по субботам вечером я все еще был в состоянии встретиться с лучшими друзьями – Хорстом Мушем и Гюнтером Шмидтом. Вместе мы были «три мушкетера», одноклассники, которые стали неразлучны с первых дней учебы в школе. Муш умел здорово рисовать и устроился учеником к одному худож-нику-графику. Шмидт работал на рейхсбане, Германской государственной железной дороге. Большинство суббот мы проводили в «Театре Плаза», где играли варьете. Иногда мы пробовали закрутить с местными девочками, но все наши заигрывания оказывались не слишком успешными.

Летом 1940 года «Лейбштандарт»[8] проводил вербовку новобранцев. Разочарованный и совершенно разбитый долгой и изнурительной работой в пекарне, я зашел в здание военного министерства на Бендлерштрассе и взял бланк заявления. В нем нужно было указать альтернативные варианты прохождения воинской службы на тот случай, если претендент не сможет соответствовать квалификационным требованиям элитного подразделения Гитлера. Мой брат Хорст, который уже служил телефонистом люфтваффе в министерстве авиации, советовал мне в качестве второго варианта назвать части зенитной артиллерии люфтваффе. Я аккуратным почерком заполнил бланк и через неделю получил предписание явиться в зал на Александерплац для медицинского осмотра.