Ты знаешь мой секрет? - стр. 58
– Лиза умерла, – снимаю темные очки и смотрю на старика. – Совсем недавно похоронили в Рождествено.
– Ох ты, горюшко.
Сосед поглаживает по спине, и я не отступаю в сторону, как делаю почти со всеми, избегая контакта. Он один из немногих, к кому я привыкла и спокойно выдерживаю нарушение личного пространства.
– Соболезную, милая. Лизонька-Лизонька, эх, ну надо же так. А я все надеялся, что обойдется. Что чудо произойдет.
Киваю, потому что и сама верила до последнего, что всё наладится.
Но жизнь – вещь непредсказуемая.
– А это Алекс Гроссо, – представляю стоящего рядом со мной брюнета, меняя тему, когда дядя Ваня переводит на него взгляд.
И пока мужчины пожимают друг другу руки, совершенно спокойно стою рядом, не ожидая, что обычный вопрос, который через минуту задаст сосед, нарушит мои планы.
Да и перекроит всю дальнейшую жизнь.
– Сонечка, а что же с малышкой-то теперь будет? Семья мужа заберет, или ты сама воспитывать станешь?
***
После ошарашивающего своей прямолинейностью вопроса дяди Вани я скомкано прощаюсь с ним, ссылаясь на большую занятость, а заодно уверяю, что пристававшие ко мне бандиты, которых он совершенно не испугался и старался прогнать, чтобы помочь, больше сюда не вернутся.
Алекс же сохраняет внешнее спокойствие и никаких вопросов не задает, чем нервирует всё сильнее.
Он дружелюбно прощается с моим соседом. Спокойно ходит следом по обычному сетевому магазину, управляет тележкой, с одним передним сломанным колесом, не желающим ехать в нужную сторону. Не кривится от запаха полуфабрикатов, пока выбираю наиболее симпатичную курицу в подложке. Сам фасует овощи и зелень для салата, почти не выказывая удивления, когда я отправляю его их предварительно взвесить на весах и налепить ценник. Не фырчит в очереди на кассу, пусть та и тянется медленно, так как работает молодой продавец-ученик, немного нервничающий и много тупящий.
Ни слова Гроссо не говорит и пока мы возвращаемся назад домой. Он сам несет пакеты, не позволяя мне или охране помочь. И отдает распоряжение последней не отсвечивать и ждать в машине.
Нервы натягиваются, как канаты. Мотыльки внутри тревожно переглядываются, теряясь в сомнениях. А я накручиваю себя все больше и больше.
Пока едем в лифте, брюнет прожигает меня таким взглядом, что кажется, видит насквозь. Начинаю ёрзать, переступать с ноги на ногу и отсчитывать мысленно секунды, торопя поскрипывающую технику двигаться шустрее.
И как только заходим в квартиру, открыть которую у меня выходит только со второй попытки, так как руки дрожат, не выдерживаю и, скинув рюкзак на стенку-прихожую, оборачиваюсь к Гроссо.