Ты же выжил, солдат! - стр. 8
Отец с войны был глуховат на одно ухо, а второе вообще не слышало, поэтому я, по привычке, старался говорить громче, что явно не понравилось нашему попутчику. Парень что-то буркнул и перевернулся на другой бок.
– Удивительно! Я как раз читал статью о создании Вучетичем этого грандиозного комплекса, – ответил отец. – Это будет невероятный памятник! Представь себе, один только меч длиною в тридцать три метра весит четырнадцать тонн.
Мама пробудилась от наших возгласов и тоже прильнула к окну.
Когда памятник скрылся за поворотом, отец украдкой смахнул слезу. Я соскочил с верхней полки и сел рядом с ним. Отец приобнял меня, и я прижался к его груди. Так мы ехали некоторое время.
– Сынок, поведаю тебе одну историю, которую еще никому не рассказывал, – шепотом проговорил отец, покосившись на верхнюю полку, где лежал попутчик. – В феврале сорок третьего на подступах к Харькову нам было поручено занять новые позиции, как мы потом узнали, для создания плацдарма будущего наступления…
В это время с верхней полки свесились ноги в спортивном трико, и парень ловко спрыгнул на пол.
– Можете не шептаться, я уже не сплю, – недовольно произнес он и, грюкнув дверью, вышел в коридор.
– Тем лучше, – сказал папа и продолжил свой рассказ: – Стоял лютый февральский мороз, снегу намело по колено. Мы выдвигались ночью. Наша рота должна была дойти до линии электропередачи, залечь в открытом поле и окопаться. Я был пулеметчиком. Мой напарник, родом как раз из этих приволжских мест, веселый и добродушный парень, говорит мне: «Вот дотащим пулемет до того столба, я тебе зажигалку подарю!» Была у нас такая традиция: дарить друг другу всякие мелочи перед боем. Мы знали, что с рассветом тут немец пойдет в прорыв…
Распахнулась дверь купе, на пороге стоял наш попутчик. Он быстро зашел, сгреб в охапку свои вещи и удалился. Проводник заглянул к нам с очевидным намерением высказать претензию от имени недовольного пассажира, но, заметив у отца проводок от слухового аппарата, сказал:
– Простите, я не знал, что вы инвалид по слуху. Постараюсь никого к вам не подсаживать.
– Не стоит беспокоиться, – сказала мама, но проводник уже ее не слышал, он отправился устраивать парня на новое место.
Отец не любил, когда напоминали о его недуге, и я, заметив на его лице обиду, смешанную с недовольством, поспешил спросить:
– И что, подарил тебе напарник зажигалку?
– Нет, – вздохнув, ответил отец. – Как только мы доволокли пулемет до намеченного столба, начался артобстрел – и первым же снарядом убило моего друга. Меня от взрыва контузило. Сколько времени пролежал без сознания, не помню. Очнувшись, увидел, что бой вокруг меня идет в полной тишине, как будто крутили кино без звука. Тут я понял, что совсем оглох. Кое-как перетащил пулемет на край глубокой воронки от бомбы-убийцы моего напарника, сам залег в яму – снаряд в одно место дважды не попадает – и открыл огонь.