Ты внутри меня - стр. 40
– А я никогда бы не приняла такой обмен. Ни я, ни папа, ни Артем, – она положила руки на одеяло и, невесомо стала гладить меня через него. А потом легла ко мне, обняла со спины и стала шикать “чшшш-чшшш”, как в детстве, когда меня успокаивала. Я ведь и не заметила, что беззвучно тряслась от слез.
– Мама, – я задрожала, назвав ее именно так. – А где Тема? Я ведь ничего о нем не знаю.
– Он недолго жил со мной. Не выходил из твоей комнаты практически.
– Ну да, он сильно хотел свою комнату в доме, хоть у кого-то мечты сбылись…
– Кира, прости, Аделина. Он после твоей аварии и похорон вообще практически разговаривать перестал. Не раздеваясь, спал на твоей кровати. Не думаю, что его мечта сбылась. Мы все по-своему переживали горе. Мы разом лишились мужа и отца, дочери и сестры. И он так и не оправился от горя. Отказывается ехать домой. Все мотается по военным точкам. Живу от звонка до звонка от тебя и от него, – я только сейчас поняла, что это не меня все бросили, это я всех бросила, а брат сделал тоже самое, оставив маму одну в этом осиротевшем доме. Как она это пережила?! – Наша семья так и не оправилась от всего этого. Но ты здесь. И значит у нас все еще есть надежда, что будет как раньше…
– Как раньше уже не будет. Никогда.
– Знаю. Прости меня, дочка, если сможешь. Я так виновата перед тобой. Я жила мыслями только о том, что когда-нибудь ты найдешь в себе силы отпустить свою боль и простить меня…
Вместо ответа я притянула на себя ее руки крепче, вжимаясь телом в ее тело. Две Дружининых на небольшой кровати-полуторке еще долго бы оплакивали свою судьбу, если бы не муж с Оливкой.
– Не хочу нарушать вашу идиллию, но мы голодные. Накормите старика с девчонкой?
– Жень, ну какой же ты старик! – Мама соскочила с кровати, но мне не дала встать, еще плотнее укрыв одеялом. – Лежи, отдыхай, я покормлю их, а ты пока поспи. Дай мне насладиться Оливушкой.
Не знаю, сколько я проспала, но когда проснулась, было тихо, а за окном, как и в комнате, темно. Я подошла к нему задернуть шторы и в ужасе отшатнулась обратно.
Там стоял призрак.
Я не успела рассмотреть его лицо, освещаемое огоньком сигареты, но готова была поклясться.
Это был Макс.
***
Утром я проснулась выспавшейся и отдохнувшей в своей постели. Оливка спала в обнимку с мамой в родительской спальне. Когда увидела эту картину, поняла: больше не смогу лишить моих любимых девочек друг друга. И себя – мамы. Не знаю, как, учитывая, что я больше не намерена возвращаться в Красноярск, от которого за версту несет Максом, но придумаю. Может мама переедет в Москву?