Ты убит, Стас Шутов - стр. 27
В следующую секунду меня бросили на осколки. Круч наступил мне на руку и с чувством провернулся. Под моей рукой было стекло. Ладонь пронзила резкая боль.
– Еш-ш-шь землю! Ешь землю! Ешь!
Вот бы все это оказалось игрой… Вот бы кто-нибудь сейчас сказал: «Ты убит. Иди домой». И я с радостью понесся бы прочь… Но это была не игра. Ладонь кровоточила и уже даже онемела.
Я верил, что Тома добежит до одного из лагерей, расскажет друзьям, что случилось, и отряд ринется на помощь. За сколько она найдет ребят? Не заблудится ли? От лагеря мы шли долго, но, может, она отыщет путь короче?
Парни накинулись на меня, бросили на спину. Теперь двое держали мои ноги, один ― руки. Яйцеголовый силой открыл мне рот, а Круч стал заталкивать в глотку мерзлые клочья земли. Я закашлялся. Я пытался сопротивляться, но это было бессмысленно. «Нужно потерпеть. Помощь уже близко», ― думал я. Я представлял Томку. Видел ее испуганное лицо, слышал сбивчивое дыхание. Она старается, бежит изо всех сил. Грязная, в ссадинах. Ветки бьют ей по лицу, оставляя царапины. Она падает, но тут же вскакивает.
Тома – мой лучший друг. Она приведет помощь.
Я пытался выкашлять землю, но получалось плохо. Мне не хватало воздуха.
И вот я увидел в мыслях, как Тома прибегает в лагерь. А там кипит ожесточенная битва, все уцелевшие собрались в решающей схватке. Тома падает, сбивчиво бормочет, что я в беде. И вот весь отряд бежит на помощь.
Где же они? Ведь я вот-вот задохнусь и умру.
– Пожалуйста, перестаньте, ― промычал я. ― Хватит!
Но чудовища улюлюкали и все повторяли:
– Ешь! Ешь!
Почему так долго? Неужели Тома заблудилась? Или не нашла никого у лагеря и теперь бегает по лесу, отчаянно пытаясь отыскать хоть кого-то? Или она решила не блуждать здесь и сразу ринулась в город, чтобы привести взрослых? Ну конечно! Тома все просчитала! Позвать взрослых – лучшее решение. Взрослые мигом все решат.
Торчки дали мне передышку и отпустили. Я сразу перевернулся на живот, встал на колени, и меня вырвало. Со всех сторон раздалось довольное ржание.
– Что дальше, Круч? Может, заставим его сожрать это?
Желудок снова свело. Ароматы хвои, костра, мерзлой земли, прелых листьев перемешались с химозной вонью плавленного целлофана и клея. К этому прибавились животные запахи: пота, рвоты и крови. Я вцепился ногтями в мерзлую землю до боли, пытаясь удержаться в реальности. Все кружилось перед глазами, я будто вращался в бешеном смерче. И тогда я представил, что это война. Все это время я воевал не с тем врагом и не видел настоящего. А настоящий ― вот он, передо мной. Враг схватил меня и теперь выпытывает секреты. Но я ничего не выдам. Я не сдамся.