Ты снова станешь моей - стр. 52

Закусывает губу, раздумывает. Потом неохотно кивает, давая понять, что согласилась.

Отлично.

Пока идет, раскуриваю сигарету, а когда останавливается рядом со мной пускаю ей в лицо густую струю дыма.

Специально.

Знаю, что ненавидит никотин.

- Демьян, ты больной? Я кормящая мать, вообще-то, - наезжает на меня, едва открывает свой соблазнительный рот с пухлыми розовыми губами.

- И че?

Отчего-то вспоминается первый месяц нашего знакомства и как нестерпимо хотелось ее поиметь с той самой первой встречи, когда она застукала меня, трахающего подвернувшуюся на тот момент девку.

Притискиваю ее к стене, сам нависаю сверху.

- Боже, дай мне терпения, - бормочет Заноза, вздыхает, а потом начинает задвигать мне, блядь, лекцию.

- Кормящим матерям нельзя…не то, что нельзя, но крайне нежелательно, употреблять алкоголь, вдыхать никотин, категорически запрещено нервничать и расстраиваться. Молоко может пропасть. Так что, проваливай Демьян, и никогда больше здесь не появляйся. Что тебе нужно вообще? Ребенок не от тебя и на этом все.

- Помнится, ты говорила, что от меня, - отбиваю я, приваливаясь плечом к стене и,так и быть, выдыхая дым в сторону.

- Я соврала тогда.

- Да?

- Да.

- Кстати, что за дурацкое имя ты ему дала?

- Оно не дурацкое совсем. Так моего дедушку, между прочим, звали. Игорь Вениаминович.

- И чем он занимался?

- Причем здесь это?

- Ну, типа если он был неудачником, ты зря назвала его в честь дедушки.

- Он не был неудачником! Он был музыкантом. На аккордеоне всю жизнь играл. Сначала в филармонии, а уж под конец в местном оркестре.

- Один хер.

- Иди ты, знаешь куда!

Вижу, что выбешиваю ее неимоверно, особенно тем, что, не стесняясь, разглядываю ее лицо и фигуру, особенно пялясь на ее грудь.

Плотнее зарывается в плащ.

- Завтра поедем в медицинский центр на тест ДНК, - говорю я и Виола снова качает головой.

- Нет, Демьян.

- Почему?

- Хотя бы потому, что я не собираюсь сбивать наш режим, над которым билась почти три месяца, ради твоей сиюминутной прихоти.

- Я сказал, блядь, поедем, - топлю я агрессивнее.

Тушу окурок и выбрасываю его в какую-то кучу, очень похожую на компостную.

По крайней мере запах от нее, когда ветер дует в нашу сторону, доносится именно такой.

- Как ты вообще здесь живешь? – не удерживаюсь от вопроса.

- Нормально живу. Точнее жила. До того момента, пока ты не появился.

- Не морочь мне голову и будь готова завтра к десяти, - говорю ей и отступаю.

Хочу, чтобы последнее слово в разговоре осталось за мной.

И не желаю, чтобы она заметила мой стояк, потому что у меня, блядь, всегда встает на нее, едва открывает рот и начинает огрызаться и дерзить.