Ты просто огонь! Как стать блистательной - стр. 3
По иронии судьбы именно женщины и разрушили этот шаблон.
Да и разве не женская это задача?
Сначала появилась миссис Присси по прозвищу миссис Паинька. В то время как моя мама и остальные женщины выглядели скромно, миссис Паинька с головы до ног одевалась в одежду с леопардовым принтом и недвусмысленно намекала нам, что однажды обязательно познакомится с пластической хирургией. Нет, она однозначно была не из тех, кто хотел смиренно уйти в закат. Свои вопиющие украшения миссис Присси хранила в двухсекционном контейнере для снастей, и именно она дала нам прозвища, которые мы используем по нынешний день. Эта женщина была невероятно красивой и до непристойности стильной. Она поразила меня до самой глубины души. Мы с сестрами просто не могли ею налюбоваться. Она казалась нам такой необузданной среди своих смиренных сверстниц. Более того, она явно занимала больше места в нашем мире, чем полагалось женщинам по всем моим убеждениям. Я считала ее исключением из правил, однако индивидуальность миссис Присси бросила вызов и моему укоренившемуся порядку.
Позже, после окончания колледжа, в нашей первой церкви появились женщины-проповедницы. Каким-то неизведанным образом мы с мужем Брэндоном случайно объединились с либеральными баптистами (о чем нам быстро сообщили консервативные соотечественники из Оклахомы). Баптисты казались мне настоящей экзотикой, сравнимой лишь с укротителями змей. Мне было страшно рассказывать родителям. Я думала, они решат, будто мы с Брэндоном «потеряли веру» (как однажды сказал отец моего друга Алекса, когда тот ушел из католицизма). Эти женщины (баптистки) не просто собирали пожертвования, но и стояли за кафедрой, руководили и выступали на всех собраниях. Они помогали управлять процессом. У меня не находилось слов, чтобы описать подобное откровение. Я буквально не имела понятия о существовании проповедниц. Я помню, как следила за одной из них. Она была скромна, сдержанна, как и все женщины в моей жизни, но при этом она тщательно разбирала сложный отрывок из Священного Писания. Я оглянулась, думая: «Надо же! Люди воспринимают ее всерьез. Никто не возмущен! О, как же хорошо, что родители в эти выходные не смогли приехать». Ее духовный авторитет бесцеремонно вторгся в сопровождавшую меня два десятилетия внутреннюю патриархию, поэтому на тот момент я не могла решить, врагом она была или все же героем.
Некоторое время спустя, когда я обрела багаж собственного опыта, а внутренний уклад чуть было не превратился в проблему личностного и функционального характера, на меня произвела впечатление очередная женщина – писательница Энн Ламотт. Одна моя близкая подруга, которая даже лучше меня понимала причину смены моей путеводной звезды, вложила мне в руки ее книгу под названием «Путешествие милосердия». И тогда свет озарил мой путь. Ни разу я не слышала, чтобы женщина… автор… христианка… так рассуждала. И дело заключалось не только в дерзкой манере повествования, когда она сравнивала Иисуса с бродячим котом, который не оставлял ее в покое до тех пор, пока она не выдержала и не сказала: «Ладно. Я сдаюсь. Заходи». Вся суть крылась в голой правде, в отсутствии самозащиты и правил. Энн существовала в мире, о котором я никогда прежде не слышала и уж тем более – не имела доступа. Для меня стало настоящим откровением, что женщина могла так писать и думать. Что женщина была способна преуспевать. И я никак не могла понять, кто дал ей такое право и почему она до сих пор не оказалась в неприятностях.