Ты обещала не убегать - стр. 7
Я совершенно забыла, что нахожусь в больнице, где все старались вести себя тихо и говорить шепотом. Но слова Лероя не оставляли выбора. Какое право он имел даже заикаться об этом?! Я вышла из кабинета счастливая и окрыленная, а он умудрился все испортить. Я всё больше повышала голос , а выражение лица становилось все агрессивнее. Шагнув к Лерою и ткнув его указательным пальцем в грудь, продолжила:
– Мне наплевать на то, кто его отец, мне совершенно безразлично отношение к этому факту Горского, твое, да вообще любое! Это мой ребенок! И ты больше никогда не посмеешь говорить мне такие вещи!
– Qu'est-ce qui se passe ? Oh! Mademoiselle Mironova! Vous avez tous bien? – На мой крик из кабинета выбежал месье Орей. Заметив меня, он тут же перешел на английский, прекрасно зная, что французским я не владею.– Я же вам только что сказал, что вам нельзя волноваться. Совсем нельзя. А вы, месье Лерой, следите, чтобы ваша невеста была предельно спокойна, если не хотите навредить своему ребенку.
Слова врача вкупе с въевшимися под кожу словами Лероя окончательно вывели меня из себя.
– Он мне не жених! – с новой силой ткнув пальцем в Лероя, прорычала я.– Это раз! И он уж точно не отец моего малыша – это два!
Врач недоуменно посмотрел на меня, потом на Лероя, а затем, взмахнув руками, ушел обратно в свой кабинет, лишь пробубнив себе под нос:
– Я предупредил. Дело за вами.
Молча, развернувшись на пятках, я быстрым шагом полетела прочь из этого места. Сейчас мне как никогда хотелось побыть одной. Но Лерой этого не понимал. Как верный пес, он не отставал от меня ни на шаг.
– Прости меня, – повторял он на ходу.– Прости!
3. Монстр
– Я просто был уверен, что ты ненавидишь Черниговского, только и всего! Переживал, что тебе больно будет смотреть на ребенка и видеть перед глазами предательство его отца.
Усевшись на заднее сиденье такси, мы смотрели каждый в свое окно. Внезапно Лерой заговорил, а мне захотелось заткнуть уши.
– Тебе всего восемнадцать. Первая любовь, первые сильные чувства… это пройдёт. Уже через год ты и не вспомнишь о нем. А ребенок – это навсегда! Понимаешь?
Наплевав на правила приличия, я зажала уши руками и уткнулась головой в колени. Я хотела тишины. Он был не прав. Во всем.
Теплая ладонь коснулась моей спины.
– Прости, я опять говорю не то. Прости!
– Я люблю его, Лерой. Люблю, – попыталась сквозь выступившие слезы донести до него простую истину.– Он обманул меня, растоптал, обидел. Мне больно! Мне до жути больно! Я разваливаюсь от этой боли на кусочки и не могу себя собрать. Я заставляю себя дышать – так сильно его безразличие душит меня! Я не могу спать, потому что стоит мне закрыть глаза, и я снова возвращаюсь в ту квартиру и вижу его с ней. Среди всех лиц прохожих я постоянно ищу его, поэтому стараюсь никуда не выходить. Ты не представляешь, насколько мучительно убеждаться из раза в раз, что он меня не ищет, что он не жалеет, что потерял меня, что он никогда меня не любил!