Ты (не) моя - стр. 26

Мать Егора явно удивлена:

-Даже так? Что ж... Тогда есть все основания закрыть вашего супруга. С таким набором статей вряд ли его оставят на свободе...

Опять заглядывает Марк Федорович. Предыдущие несколько раз он заглянул, но не стал нам мешать.

Сейчас Наталия Васильевна окликает его:

-Марк, а ты не знаешь, Карапетян уехал из Москвы?

Марк проходит в столовую. Хмурится.

-Знаю. Не уехал. Он, похоже, отмороженный на всю голову.

-А вот этого Рустама удастся уломать дать показания?

-Можно спросить...- морщится, как от зубной боли, - Наташ, что ты опять задумала?

Я бы с таким мужчиной спорить не решилась.

-А ты помогать будешь? - Наталия встает, подходит к мужу, кладет ему руки на плечо и заглядывает в глаза.

-Ты... - выдыхает Марк обреченно, - Буду. Куда я денусь?

А дальше - дальше я наблюдаю, как легко можно запустить государственную машину по устранению неугодных. Со мной отправляется мужчина лет 30, адвокат из адвокатской коллегии Лазаревой. Его зовут Петр Игоревич. Он подробно меня инструктирует, что нужно делать и говорить. И не отходит ни на шаг. Разумеется, с нами едет и охрана.

У меня принимают заявление, опрашивают, отправляют на медицинское освидетельствование. Затем снова везут. На этот раз в Следственный комитет. Там признают потерпевшей и допрашивают. По факту моего заявления уже возбуждено уголовное дело. Когда выхожу от следователя, то в коридоре вижу Сатаева. Хмурого и недовольного. Чувствую себя виноватой. Я, скорее всего, его подставила.

Подхожу к нему:

-Рустам, я... Кажется, я втянула тебя в весьма опасную историю.

Он ухмыляется.

-Ты еще извиняться начни. Если бы я не захотел сам, то меня бы никто никуда не втянул. Поезжай отдыхать, Нина. Ты еле на ногах держишься.

-Спасибо, - всё-таки говорю ему я. Он ведь не обязан во всем этом участвовать. А Артур - он может быть очень опасен.

Рустам просто кивает и идет в кабинет к следователю, потому что его позвали.

Чувствую себя опустошенной и подавленной. А еще какой-то неприкаянной. Сейчас бы в свой дом, под своё одеяло, спрятаться ото всех.

Но везут меня обратно - в особняк Лазаревых. Встречает женщина в возрасте, которая работает у них. Провожает меня в комнату, показывает всё, спрашивает, нужно ли что-то.

Я осторожно спрашиваю, можно ли мне принести ужин в комнату. Она отвечает утвердительно. Через полчаса, в течение которых я принимала душ, у меня в комнате появляется полный поднос еды. Я ужинаю. Затем поднос с остатками еды и грязной посудой забирают.

Минут через пять раздается уверенный стук в дверь. Открываю. Это мама Егора.