Ты (не) для меня - стр. 32

Страх, что после бессонной ночи не смогу ничего сделать нормально, уходит. Возвращается легкость и беззаботность, которых так не хватало в последнюю пару недель.

Напеваю мелодию, хотя не знаю ни слова из песни. Какая разница – петь-то хочется, душа требует!

Даже ногой покачиваю, повесив туфлю на пальце. Жизнь хороша, оказывается, если никто не мешает.

Вздрагиваю и застываю. Что-то тихо ползет по спине, щекоча позвоночник страхом. Дыхание сбивается, музыка пропадает – в барабанных перепонках только гул крови.

Роняю ручку, которой вносила заметки в блокнот – чтобы не искать потом самое важное. Звук ее падения – словно гром.

Прикрываю глаза, не в силах выдержать напряжение.

Я – одна во всем огромном офисе. Охранник – один и далеко. Даже если кричать – не услышит. Да и не выйдет – кричать. Спазмом горло стянуто. Могу лишь прерывисто и неглубоко дышать.

Движение по спине продолжается. Пальцы перебираются уже на шею, оглаживают ее… Все. Теперь вообще никак не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. Сердце готово выскочить из груди от паники.

По движениям воздуха понимаю, что где-то еще есть вторая рука – она сейчас поднимается. Касается моего плеча, легко по нему пробегает… Все ближе к шее.

Если начнет душить – я даже пискнуть не успею!

– Доброе утро героям труда! – С меня снимают наушник и щекотно здороваются, почти касаясь губами мочки.

– Господи…

От облегчения стекаю вниз по креслу, хватаю воздух жадными глотками. Руки и ноги – ватные. И язык не шевелится.

– Лучше зови по привычному – Роман Витальевич. Можно просто – Рома.

Огромным усилием воли заставляю себя подняться. Колени еще подрагивают, отходя от пережитого стресса, но, вроде бы, держат, не падаю, делая первый шаг.

– Ты куда?

Он удивленно играет бровями, но все же двигается в сторону – позволяет выйти из-за стола.

– Воды хочу.

– Сиди. Я принесу.

Надо бы отказаться, сказать, что не нуждаюсь в его помощи… Но я согласно падаю обратно на сиденье.

– Ну, так что? Скажешь мне «здравствуйте», хотя бы? – Осторожно протянул мне стакан с водой, набранной из кулера.

Свежий весь такой, гладко выбритый. В каком-то новом костюме. И плевать ему на то, что я только что была на грани обморока.

– Зачем вы так пугаете? Разве можно так делать?!

– Я несколько раз тебя звал. – Он, совершенно наглым образом, забирает из моих рук стаканчик с остатками воды, делает жадный глоток. – Но ты не слышала. Я тоже слегка струхнул…

Печально смотрю, как последние капли исчезают во рту Романа, как двигается его кадык, как напрягается шея… Это зрелище завораживает почему-то. И снова наводит на какие-то воспоминания, совсем не нужные в этот момент.