Ты называешь дождь по имени - стр. 13
– Фил, – сказал Илья, когда мы, выйдя из библиотеки, шли по двору института, – помнишь Петра и Павла?
– Апостолов что ли? – усмехнулся я.
– Это шутка бородатая как Анатолий Андреевич, – ответил друг, вспомнив нашего преподавателя по истории древнего Востока.
– Помню, конечно.
Петр и Павел были школьными друзьями Ильи. Мой одногруппник часто упоминал о них, рассказывая истории своих похождений. Я пару раз видел этих ребят, но близко мы не были знакомы. Паша и Петя дружили с самого детства, благодаря созвучию с апостолами их почти всегда называли полными именами – Петр и Павел.
– Как же таких забудешь? – добавил я. – А что?
– Да тут такое дело… мы на дачу ко мне собираемся. Поедешь с нами?
– Легко! – с радостью согласился я. – Когда?
– Завтра, – ответил Илья. – Я с парнями поговорил, они не против, чтобы ты присоединился. Они прикольные ребята. Петр обещал привести свекольный самогон!
– С моей стороны было бы преступлением отказаться! – засмеялся я. – Вчетвером поедем?
– Да, Петр точно поедет. У Павла с родителями, конечно, напряг – он сессию завалил, но, думаю, у него получится слинять. А там девчонки, может, подтянутся…
– А что? А кто?
– Ну, моя барышня с подругой. Я точно не знаю, они сказали сами доедут… так что завтра в девять у метро. Лады?
– Договорились.
– Вот и отлично! – улыбнулся Илья. – Тогда в столовую зайдем и домой?
– Давай…
Что-то меняется в мире, когда смотришь через окно на улицу, которую дождливый вечер лишает людских голосов. Мы прячемся в теплых домах, согреваясь горячим чаем и укутываясь в мягкие пледы. Из мира пропадает что-то важное, но… кому это важно? Я не знаю, сможет ли Вселенная жить, если вдруг из мира исчезнут люди. Будет ли в этом смысл? И создавалось ли все это для нас? Для людей.
Я часто прихожу в места, которые связывают меня с прошлым. Что я ищу там? Воспоминания? Может быть, будущее? На тех улицах не осталось ничего, что принадлежит мне. Годы, потом десятки лет стирают из мира важность этих мест. Стены меняют цвет, отражая уже другие голоса. И мой, ставший глухим, не заслуживает теперь даже эха.
Но я все равно прихожу туда снова и снова. И, кажется, впервые мне стало по-настоящему понятно – почему люди верят в бога. Он – то единственное, что невозможно отнять, что нельзя потерять. Он не предаст и не исчезнет, чтобы ни случилось. Жаль только, что мне так и не удалось поверить в него. Но я верю в тебя. В ту, что предавала; верю той, что оставил в одиночестве смотреть на небо покрасневшими от слез глазами. С каждым годом я все сильнее захлебываюсь тишиной, забываю, как произносить слова; перестаю узнавать собственный голос. И оттого моя вера становится все сильнее. Ведь кроме нее, в этом мире нет ничего.