Ты нас предал, папа - стр. 46
Казалось бы, заблокировать его номер и не выходить больше никуда одной, не вступать в переговоры или вовсе обратиться в милицию. Но я написала ему короткое: “меня сейчас нет дома”. И сердце болезненно ёкнуло от тревоги, когда мне пришёл ответ: “Я знаю. Жду тебя, выходи”.
После чего он всё таки отправился в чёрный список.
Я собиралась рассказать обо всём Павлу, но перед этим встретила врача, ещё раз поговорила о дочери и всё как-то забылось. Даже мой страх перед Максом. Ничто не могло и не может перекрыть волнения о Сонечке.
Оставлять её одну не хотелось, поэтому домой я всё же не поехала. Написала для Павла список вещей, документов и еды, выпроводила его из больницы и вновь напросилась в реанимацию к дочке.
Палата её была довольно большой и светлой, прямо там в самом дальнем углу находился стол, за котором дежурила медсестра. Шесть кроваток были заняты детьми постарше, а на двух специальных, больше похожих на большие странные контейнеры, лежали совсем малютки, груднички, увитые проводками и трубочками. Я старалась не смотреть в их сторону, но когда один тихо и жалобно захныкал, не удержалась и легонько покачала его кроватку (видела, что так делала медсестра, от того не боялась что-нибудь там нарушить).
– Мама? – Сонечка повернула ко мне голову и потянулась ручкой, которую я тут же придержала на месте.
Рефлекторно, катетера-то в ней не было...
Отследив это за собой, мне стало не по себе. Так не должно быть. И Сони здесь быть не должно! Ей надо играть с друзьями, возиться со своим щенком, наряжать кукол в новые платья, ходить в подготовительный класс, а не бледным призраком лежать на больничной койке...
– Ты, что, плачешь? – участливо спросила она, вглядываясь в моё лицо.
По тому, как Сонечка щурилась, я поняла – даётся ей это с трудом, наверняка снова двоится в глазах.
Когда это случилось с ней впервые, она даже не смогла сразу объяснить, что её тревожит. Только потом растерянно, шёпотом поделилась: я вижу, что тебя несколько и иногда ты соединяешься в одну...
Испугалась, глупышка, но я быстро её в тот раз успокоила.
Теперь же, покачав головой, я незаметно стёрла навернувшиеся на глаза слёзы.
– Нет, зайка, не плачу... Это я так, задумалась. И глаза от усталости слезятся, – по сути, даже не соврала ей.
– Хорошо, – едва заметно кивнула она, такая серьёзная в этот момент, и снова собралась спать.
Я бы на её месте вообще не думала ни о чём, кроме плохого самочувствия и желания вернуться домой, а она, вон, беспокоиться обо мне.
Так тоже не должно быть. Поэтому мне надо становиться сильнее и не сметь расклеиваться!