Ты мой трофей - стр. 29

Я чуть не подавилась этим мизерным куском говядины и хорошо, что хоть ладонь ко рту подставила, иначе он бы просто вылетел. Это отвратительно. У меня даже лицо вспыхнуло от мысли об этом. Следующий раз? Это какая-то альтернативная вселенная или я попросту спятила.

– Я снова Вас смутил. – Его улыбка на этот раз коснулась и уголков его карих глаз, которые превосходно оттеняли карамельные волосы.

Я медленно убрала руку от лица и стала проглатывать мясо, почти не пережевывая его.

– Я хотел принести извинения за то, что выбросил Вашу одежду в окно, но я вижу, что у Вас много других замечательных футболок.

Он играл со мной взглядом, только в какую игру, мне было непонятно. Я лишь продолжала смотреть и искать во всем этом подвох.

– Но теперь Вы не хотите? И пригласили меня на ужин, чтобы сгладить ситуацию, потому что ваше. Эго. Не позволяет Вам.

– Кира. – Перебил он и хорошо, что я не договорила. Слова иногда прямо-таки льются из меня без спросу. – Это было неразумно и, я приношу свои извинения. Я не поэтому Вас пригласил. Лучше расскажите, чем Вы занимаетесь, помимо того, что работаете в моем офисе.

Хорошо, что тема плавно перекатилась в другое русло, но рассказывать о себе не то, чтобы я не собиралась, мне было нечего.

– У меня скучная жизнь, Владислав Романович.

– И все же.

Я вздохнула.

– По вечерам я обычно дома, ухаживаю за котом, который даже не мой, смотрю телевизор, перед сном люблю почитать под тихую музыку. – Ага, а еще по выходным танцую в ночном клубе. Но об этом ему знать не обязательно.

– Какую музыку предпочитаете?

– Любую. Да, абсолютно любую. – Я подалась немного вперед. – Почему Вы делаете вид, будто Вам интересно?

– Но мне интересно. – Он слегка пожал широкими плечами, я снова откинулась на спинку диванчика и уставилась в окно. – Родители? Вы не живете с ними?

Воспоминание о родителях кольнуло где-то под ребрами.

– Мне двадцать три, Владислав Романович. Живу с подругой, отец умер восемь лет назад, мать занимается воспитанием младшего брата. Это допрос?

Мужчина молча смотрел на меня. С интересом. И даже с каким-то. Сожалением?

– Вот только не надо меня жалеть, Владислав Романович.

Одна его бровь на мгновение приподнялась в удивлении.

– Вы совершенно неправильно меня поняли, Кира. И. Можете называть меня Влад.

Я насупилась.

– Нет, не могу.

Кажется, мужчина снова удивился.

– Мне было бы приятно, если бы Вы это сделали. Простите, если чем-то расстроил.

Мне показался он искренним в этот момент, не смотрел больше так, словно играл со мной, и мне вдруг даже стало стыдно, что я так резко поддалась эмоциям и вскипятилась.