Ты - мой грех - стр. 16
Оценивая абстрагированно, будто бы со стороны - это было самым настоящим изнасилованием. Преступлением. Мерзостью. Отвратительным, страшным поступком.
Но всё во мне сопротивлялось тому, чтобы называть это так.
Потому что я не была травмирована после того секса. Напротив. Я будто бы ожила. И после нашла в себе силы уйти от давно опостылевшего мужа. Не факт, что смогла бы без того инцидента.
В этом и был мой основной раздрай. Тот самый, который мучил меня ещё очень долго. Тот самый, который ни психолог, ни сексолог так и не поняли. Они всё время объясняли это как угодно, но только соврешенно не схоже тому, что я чувствовала. И это отдаляло меня от них.
К тому же я, сколько ни старалась, не была с ним откровенна в той степени, в которой это требовалось. Тогда я и не понимала толком почему у меня не получалось им объяснить, почему я не восприняла это, как насилие. Что именно в этом и есть моя проблема.
Потому что, если бы мы отталкивались от того, что я чувствовала, мы не смогли бы рассматривать тот секс на багажнике старенького "Рено", как акт насилия. И тогда не было бы понятно, зачем я вообще с ними общалась.
А я общалась для того, чтобы постараться простить себя.
За то, что не сопротивлялась, в то время, как мой муж лежал без сознания на пожухлой траве.
За то, что потекла едва ли не от одного взгляда случайного незнакомца, который смешал ярость с сильным желанием меня, но при этом не просто ни разу не ударил - он вообще не делал мне больно.
За то, что кончила. Кончила впервые в жизни.
А так же за то, что не кончала потом. Ни с бывшим мужем, ни с другими мужчинами.
Я чувствовала себя виноватой за это всё. Перед теми девушками и женщинами, которым сломали изнасилованиями жизни. Перед бывшим мужем, хотя уже давно не любила его. Перед его родителями, которые так хорошо ко мне относились. Да даже перед этими самыми психологом и сексологом. Просто потому, что не отвечала их представлениям о том, что случилось.
Мне хотелось исповедаться им так, чтобы они меня поняли, но я ведь и сама себя толком не понимала. Наверное, поэтому после всех этих терапий и консультаций, мне не стало легче. Скорее наоборот. Я чувствовала себя выжатой, как лимон. Измотанной. Уставшей от непонимания и этого мучительного чувства вины.
Чувства того, что я не права. Что я не имею права воспринимать случившееся так, как воспринимаю.
Но иначе у меня просто не получалось.
Когда мне снилось то, что тогда случилось или что-то похожее, я просыпалась с напряжёнными до одури сосками, вся в мурашкам и дико влажная от перевозбуждения. И пока сны ещё хоть немного помнились, я надрывалась в ласкании себя, чувствуя одновременно и дикий стыд, и вину за то, что делаю, и горечь от того, что не могу кончить