Ты - мои крылья - стр. 62

            - Да. Ты уже говорила. А я, помнится, не настолько хорош.

            Девушка смутилась. Совсем чуть-чуть. Иногда Артуру казалось, что нынешнее поколение напрочь утратило эту способность. Но… нет. Оно еще не безнадежно, хотя у этих ребят уже вряд ли встретишь стыдливый алый румянец, расцветающий на щеках.

            - Но она же что-то в тебе нашла!

            Артур вскинул брови и, не выдержав, рассмеялся. Да, уж. Дочь не стала переубеждать его в собственной неполноценности. Она выбрала другую тактику. Ну и ну!

            - Ой, не могу… Спасибо, милая. Ты – прелесть.

            - Эй… Ты чего ржешь, ну, правда? Я же от души.

            Оно-то понятно. И от этого еще веселей. Все-таки родителям редко когда удается выглядеть в глазах своих детей супергероями. А жаль…

            - Иди уже спать… «От души», - перекривлял Артур дочь.

            - Ага… Пойду… Пап, слушай, а ты… ну, может, съезди к ней?

            - Зачем?

            - Поговорить. Это, знаешь ли, всегда работает.

            Копестиренский подозрительно сощурился:

            - Ты сама куда-то хочешь двинуть, да?

            - Да прям! Ничего такого я не планирую! Ты, что, забыл, что я наказана до конца дней?

            - Вот именно, - Артур схватил Карину за нос и потрепал.

            - Па… Я серьезно. Она обрадуется. Вот увидишь.

            Артур ничего не ответил. Только перевернулся на спину и хмыкнул. За Каркушей с тихим щелчком захлопнулась дверь, у кого-то неподалеку взвыла сигнализация. Выругавшись, мужчина сел на кровати. Огляделся. Подошел к окну. Под лохматым весенним снегом сновали продрогшие люди. Опьяненные приходом весны, они оделись совсем не по погоде, а ведь зима отступать не желала! И сыпала… сыпала… сыпала снег на их непокрытые головы, забивалась под ворот легких пальто. Артур вздохнул, растер ладонями лицо. Стены дома на него как будто давили и стремились скорее выставить за порог. А может быть он сам того хотел… Выйти, подставив лицо уходящей зиме, остудить свою голову. Протрезветь. Или, напротив, испить колдовское зелье любви до донышка. И будь, что будет.

            Очевидно, ему не следовало ввязываться в отношения со Стеллой. Это было бы правильно и безопасно. Но случилось то, что случилось. Отказаться от нее на данном этапе Артур просто не мог. Она стала для него глотком свежего воздуха. Рядом с ней он вспомнил, что счастье есть. И теперь, невольно ее обидев, Копестиренский места себе не находил. Жизнь – несправедливая штука. В ней хорошим людям больней всего жить… А он еще и солью раны присыпал.  И, наверное, поэтому его чувство вины было таким ярким и мучительным.